Я
тогда
была
как камушек на дне, как тот песок,
но поднята волной на самый верх,
и Небо поняла, и в Небе том
увидела лазурь…
Ты
меня узнал
и в такт февральских снов
расставил дни по полочкам мечты,
и разгадал, как будто раньше знал,
как будто разобрал
все знаки наперёд...
Сквозь
стеко
окна,
сквозь колкий тёмный лёд
и города журчали поезда
седым ручьём
и душу понесли
в волшебный край…
А за
плечом
сплелись
сто дьяволов в одно,
в зловещий сонм,
но не смогли понять,
но не смогли унять
такую чистоту
и простоту…
Соткан на двоих
тот вечер изо льна,
из васильков,
расшитый бирюзой,
моей слезой и роздан в тишине
всем тем…
Страсть
завпив
глотком
стеклянной пустоты,
проснувшись вновь
в измученных часах
реальных дней,
как ядовитых змей кольцо опять признав
за братьев и сестёр…
Но
этот
разговор
укором тишине их гадких глаз
звучит во мне сейчас
дрожащею струной в проснувшейся душе.