Орешник посадила под окном,
боялась: сын лесной не приживётся,
но вырос он, и поселилось в нём
весенним днём оттаявшее солнце.
Мне хорошо на первом этаже:
ведь к лоджии прижавшийся орешник
хранит меня, и вид мой - неглиже -
прикрыт узором листиков безгрешных.
Лишь ветерку дозволено чуть-чуть
овеять, остудить загар весенний,
и даже ненароком прикорнуть
на ложе из моих стихотворений.
Они во мне, неслышные пока,
они дозреют, ведь сегодня - солнце,
и рдеет над деревьями закат,
и майский жук стучит в души оконце.
Открою, залетай, развороши
всё то, что залежалось, затаилось,
переплелось с изгибами души
и в зимних снах едва не заблудилось.
Вслед за тобой, жужжанием весны
разбужены, потянутся на волю
цепочки слов, что мной обречены
искать свою неведомую долю.
Быть может, их послушает земля,
вода одобрит дружеским журчаньем,
и небо, переливом хрусталя,
сверкнёт на гранях слов исповедальных.
И люди, отрешившись от забот,
прислушаются к ритмам и созвучьям,
и может, кто-то их душой поймёт
и незаметно наизусть заучит.
А ты, дружок мохнатый майский мой,
что напитался соками растений,
лети, верши извечный круг земной
под жизни гул и аромат сирени.
Лина Лучникова 2011 г.