Я могу себе присниться
И вином, и виноградом,
И летящей к морю птицей,
И поющим снегопадом.
В снах бываю кем угодно,
Но один мне снится чаще –
Я блуждаю безысходно
По людской дремучей чаще
И заглядываю в лица,
И ищу хоть искру света,
Но безжизненны глазницы,
Нет ответа, нет ответа….
Подхожу к реке и вижу
Обнаженные глубины,
И смываю в мутной жиже
Со ступней песок чужбины.
На траве, испепеленной
То ли жаром, то ли снегом,
Сплю - скиталец, утомленный
Возвращеньем ли, побегом...
Сплю вдвойне, и в том примета,
Объяснимая едва ли.
Здесь мой дом, моя планета,
Но, ответьте мне, Земля ли?!
Ожидание упрека
Вскриком боли не нарушу.
Принесенный издалека,
Сон иной тревожит душу:
День упал, как лист платана –
Тихо, медленно, весомо.
Из вечернего тумана
Проступает контур дома.
Он, причудливо размытый
Тонко тянущейся дымкой,
Манит дверью приоткрытой
И ступенькой-невидимкой.
Дом, туман, резные двери –
Все знакомо, словно в детстве…
В прошлой жизни? в прошлой вере?
С ними жил в родстве? в соседстве?
Тень, плывущая в тумане,
Манит тайной и поныне,
Как «Голландец» в океане,
Как мираж воды в пустыне.
О, какая это мука!
Ностальгия, ты страшнее,
Чем с любимыми разлука,
Чем ярмо раба на шее!