Потерянный зонтик, дождливый ноябрь,
Забытый фокстрот с опрокинутым небом,
В ночи осветит молчаливый фонарь…
Потертый, забрызганный едущим кэбом,
И ветром обглоданный, брошенный тьме,
Одетой сквозистым, морщинистым крепом…
Вновь звезды стекают по тонкой кайме
Из легкого кружева, полутумана.
В замерзшую душу, её реноме …
Холодные капли, как звуки тимпана
Струятся по тремоло выгнутых спиц
Под купол зонта, будто в чашу тюльпана…
И листья, как клочья измятых тряпиц,
Кружатся вокруг темноты равнодушья
Прохожих, затерянных, блекнущих лиц.
Замеченный отблеск покажется чушью.
Свой странный, немой, черно-белый эскиз
Ноябрь расписал акварельною тушью…
А ветер, исполнив простой вокализ,
Зонт тянет с собой по случайным дорогам
То вверх поднимет, то бросит – и вниз…
Ночь пахнет антоновкой спелой немного
И прелыми листьями, смятой травой…
Опять все приметы дождя затяжного…
Тут голос знакомый: «Да вот он! Живой!»
Вновь пальцы знакомые ручку сжимают,
И зонт воспаряет над шляпой смешной.
«Нашелся, потеря! Пойдем, выпьем чаю…», –
Так шли по аллее, зонт тихо шепнул:
«Когда ты теряешься, я так скучаю…»
И край опустил свой, чтоб ветер не дул.
Хозяин не слышал, но важно ли это?..
Он мерно мурлыкал фокстрот на ходу.
Как странно делить на двоих мир поэта,
Гулять под дождем в ноябре, просто так
И знать, что в тебе что-то есть от сонета…
© Natalya Hrebionka 2010