Хорошее быстро кончается. Сладкий мой сон,
Волшебный подарок, тропический рай Пиджеон!
O, how it’s beauty! O, how it’s pity – at last
Над синею бездной летаю при помощи ласт.
Кораллы и рыбки – безумие красок и форм!
Здесь Дарвин бессилен: такая окраска – what for?
Ловлю черепаху, и вдруг замирает душа
При виде зловещих, скользящих над рифом big shark.
А после – в лазурной лагунке средь черных камней
Над белым, as snow, песком приникает ко мне
My friend, и мужские объятья, упорно-нежны,
Сливаются с лаской качающей Землю волны…
И как объяснить, отчего я, как в глупом кино:
«Don’t touch me, I can not, my lovely, exсuse me, but no!»
«Вut why?» - ну, а как я тебе расскажу мою жизнь?
«Don’t touch me, my dear, believе me, oh, there is the reason!»
И снова, не в силах расстаться с их лаской двойной,
Парю в невесомости радостной с ним и с волной…
«Don’t touch me, I can not» - опять и опять повторюсь.
Let me отодвинуться, дай на тебя насмотрюсь,
Ты так нереально красив, so nice you, my boy,
«Давид» Микеланджело меркнет в сравненье с тобой.
Я к коже твоей шоколадной дельфиньей прильну –
(Позволь мне такую нескромность списать на волну!)
Твой профиль – лишь в сказках восточных такие черты!
О как мне запомнить детали такой красоты –
Как жаркое солнце искрится на круглой скале,
Как отсвет волны голубеет на темной скуле,
Как влажно мерцает светящийся жемчуг белка
Под сенью ресниц, что подобны тычинкам цветка –
Янтарный обвод и бездонную темень зрачка…
От жестких волос вниз по линии тонкой рука
Нежнейшим касаньем скользит, замирая, пока
Не дрогнули губы…
О, как он целует – no word…
Just kiss me one more - это будет прощальный аккорд.
«I can not, as pity!» - прощай, мой последний герой,
Мы оба измучены этой сладчайшей игрой,
Довольно! Тебя отстраню я, почти оттолкну,
И маску надвину, и снова уйду в глубину –
Висеть над кораллами, плыть, куда хочет вода,
И думать о том, что уже никогда, никогда…