мальчик в костюме кролика в кабине общественного туалета
в вонючем торговом центре на окраине южного гетто
летом тысяча девятьсот или две тысячи
какого-то года пытается важность выключить
методом лишения кислорода
себя, это описано во многих буддистских практиках,
перестать дышать - это такая гетто романтика,
похлеще повешенных на проводах ботинок
и стрельбы в подземной парковке.
перестать чувствовать себя одиноким
в этом самом большом пластилиновом городе,
где столько людей вроды бы -
и никого нет.
он уходит на свой часовой обед,
проходит мимо сраного мака, забитого иностранцами,
одевает свой розовый костюм зайца
и играет в кабинке туалета на гармошке.
потом что-то греет в ложке -
вот и весь обед-
это ли не свобода поэта
в таких поэтических переулках гетто.
и давно уже хочется конца света
больше, чем шаббатского накидалова,
а ему ведь хватало малого -
пару новых строчек и пару граммов,
и нового мира между ними,
его звали джимми.
его лирического героя - троем,
нет ничего,чего не смогли бы эти двое,
не выходя из кафельной крепости-
их мир расширялся до бесконечности,
а зрачки сужались до нее же,
на обратном пути - по мороженому,
и можно продолжать лезть вон из кожи
во благо нации и мира и президента
южного гетто, где конец каждого лета-
новый конец света, и его героиновая диета
вроде как намекает на его безразличие,
ничего личного - просто когда кончится героин
и поэты, джимми с троем спасут планету.