1
Боготворю волос твоих дожди,
Паду лишь пред тобою на колени,
Пусть за окном скучает день осенний,
Ты не роняй листву, ты подожди.
Пускай горят остатки бренных чувств.
Тебя вечнозеленую родную
Однажды потерять в толпе рискую,
И в поисках стрелой к тебе лечу.
Встреч бриллианты взглядами гранились,
Тела и души наши породнились.
Победа там, где расщепленье стрел,
Где покидают жизни раньше срока.
Меня вел холм из побежденных тел
И взгляд - источник божества и рока.
2
И взгляд - источник божества и рока,
И богом освященную скрижаль,
И тех, кого проткнула моя сталь,
И рыцарей без страха и упрека,
И место лидера почетной свиты,
И молодость, ушедшую в песок,
И соль, посеребрившую висок,
И жажду иль убить, иль быть убитым -
Всё, поджидая смерть из-за угла,
Где в помощь неожиданность и мгла,
Свою любовь ко времени ревнуя,
Забвению предал… Ты не суди,
Я сохранил надежду поцелуя,
И таинство, и белизну груди.
3
И таинство, и белизну груди
Во след неописуемой улыбки
Ты даришь мне, я слышу шепот зыбкий:
Прошу тебя, прошу, не уходи.
Тот шепот мне всю жизнь в себе носить,
И канул мир, и задымилось сердце,
И жар не затушить, и не согреться,
И взор, как свет звезды, не погасить.
Не расторжимы руки, губы, взгляды,
И ветер жжет, и режет свет лампады,
Но к жизни возвращает звук цимбал,
Дурман застывших и ослепших окон,
Смущенный вид луны и звездный бал,
Мне ниспадающий на плечи локон.
4
Мне ниспадающий на плечи локон
Весной залюбовавшийся Зевес
Взвихрил крылом пресыщенных небес,
И тот щеки коснулся ненароком.
Мы во грехе, в объятиях дурмана,
А на щеке - что сабельный порез,
И хлынет кровь сейчас, как дождь с небес,
Жжёт поцелуй, и заживает рана.
Миг расставания неумолим,
И мы хотели б разминуться с ним.
Ни грация к любовнику стремиться,
По верх груди, как всплеск изящна, длань.
Я вижу настороженную птицу
И в поступи - испуганную лань.
5
И в поступи - испуганную лань,
Готовую к прыжку, к рывку, к свободе,
Понять хочу, как знак на небосводе:
Я собрала иль уплатила дань?
Он вдруг возник пред нею и исчез,
Видение улыбку напугало,
И сбудется ли то, что загадала,
Иль ты меня попутал, чёртов бес.
В своей доверчивости кротка и смешна:
Так, потеряла я сегодня иль нашла?
Ей улыбнулся многоликий крест,
Увидел я, во мне всё онемело,
Блеснула молния, всех ослепив окрест,
И силуэт, очерченный несмело.
6
И силуэт, очерченный несмело,
Меня манил изящностью своей.
Но вдруг раздался хор прекрасных фей,
Их час настал, они взялись за дело.
И вмиг один ты затерялась в стайке
Божественных, нагих, роскошных тел.
И я позвать тебя уже хотел,
Но голос затерялся в криках чайки.
А солнышко всходило на крыльцо
И заглянуло прямо мне в лицо.
Стих птичий гомон, и заря зарделась,
Сдавалась потихоньку утра рань,
И улыбнувшись мне, любовь оделась
В прозрачность кожи - призрачную ткань.
7
В прозрачность кожи - призрачную ткань,
Укутана капризною судьбою,
Стоишь пред небом в чистоте – нагою,
Сокрыв от глаз манящую елань.
Но птица знает, что не избежать
Ей встречи с оглушительным салютом.
Как страшно гибнуть не в сраженье лютом,
А по пути домой несчастье ждать.
И краски оперенья не спасают,
Один лишь взмах и крылья обвисают,
В полете встречен утренний рассвет.
Свинцовым роем смерть вдруг налетела.
И юность не спасти от грез и бед,
И в дымку шелка спрятанное тело.
8
И в дымку шелка спрятанное тело
Кокетливо смеётся над судьбой,
Но брошен жребий, старт, и снова бой,
Быть может, ты того и не хотела.
Противники смертям навстречу мчат,
И вот удар, и брызжет чья-то кровь,
Пролитая за жизнь и за любовь,
Секунды две-три зрители молчат.
Вдруг взрыв оваций и салют страстей.
За смерть в бою награда от гостей:
Победы клич средь мертвой тишины.
Богини тянуться навстречу новой силе,
И складки так изящны и грешны,
И сходятся, как лепестки у лилий.
9
И сходятся, как лепестки у лилий,
Изящность и порок, и сласть, и страсть.
Он держится, ему бы не упасть,
Но падает и счастлив, и бессилен.
Ему подносят кубок хмель-вина,
Что в чувство победителя приводит.
Встал на колено, зритель не уходит
И требует: До дна, до дна, до дна.
Чтоб стан ее обвить летел на смерть,
И облаком под ним вздымалась твердь.
Вновь - трубный звук и пушечный салют,
И горизонт, окрашен краской синей,
И окровавленные губы узнают
Все совершенства утонченных линий.
10
Все совершенства утонченных линий
Скрывают в складках след разбитых губ.
Плечами передёрнул старый дуб,
Хотел стряхнуть столетний серый иней.
Ему еще мишенью быть в турнире,
Пусть раны не смертельны, боль есть боль,
И каждый выстрел красит эту роль,
Но старая кора, как птички в тире.
Давно за сто, но праздник каждый год
Ему и молодость, и силы придает.
Все ниже солнца диск и ближе вечер.
Не лучники открыли щели вежд,
А легкий стан и шеи взлет, и плечи,
Волнуемые складками одежд.
11
Волнуемые складками одежд
Тела красавиц дарят свет и силу.
Я стар и слаб, но рано мне в могилу,
Турнир - я вновь в строю - силен и свеж,
И горд уж тем, что я своей листвой
Могу сокрыть от глаз ненужных счастье,
И в благодарность за мое участье
Ко мне несут и ярость, и покой.
Младая дева мне протянет руки,
Познавшие и хлад, и боль разлуки.
Склоняю низко ветви перед ней.
И пусть смеются надо мной химеры,
О, юность - кладезь всех счастливых дней,
Ты рождество любви, надежды, веры.
12
Ты рождество любви, надежды, веры,
Тобой украшен каждый божий день.
И даже я, и даже древний пень
Пускает в бой галантности манеры.
Когда роняешь ты как милость взгляды
На отрешенного и юного глупца,
Улыбка сходит с твоего лица -
Он оценить способен лишь наряды.
А я готов свой день испить до дна,
Когда ко мне приходишь ты одна.
Приходишь ты - остановись, мгновенье,
Не закрывай поспешно жизни брешь.
Быть может - что всю жизнь ждал этот день я:
Божественный источник всех надежд.
13
Божественный источник всех надежд,
Ты мой. И упивается зарница,
И отражается, мешает мне напиться
Луна в огнях, как цирковой манеж.
Испил судьбу и можно уходить.
Finita la comedia: прощанье,
Не надо, ничего не обещай мне
Нельзя себя навек со счастьем слить.
Когда придет Сама разлуки злее,
Тебя я разыщу в любом музее.
Ты не смотри, что я давно старик,
Я за тобой - во тьму и на галеры.
А на холстах запечатлен твой лик:
С тебя писались спящие Венеры.
14
С тебя писались спящие Венеры,
И скульптор тело в мрамор одевал -
Вне времени живущий идеал.
Все остальные, словно кошки, серы.
Бегут столетия, пора любви сдаваться,
Меняются и нравы, и язык,
И секс сменил любовь, и Бог поник,
Но ты всё прежняя, тебе всё восемнадцать.
И не понять уже, не объяснить,
Как можно рок чумы остановить.
Но ты жива, и в этом вся надежда.
Очередную смуту пережди,
Пусть на тебе уже не та одежда,
Боготворю волос твоих дожди.
15
Боготворю волос твоих дожди
И взгляд - источник божества и рока.
И таинство, и белизну груди,
Мне ниспадающий на плечи локон.
И в поступи - испуганную лань,
И силуэт, очерченный несмело,
В прозрачность кожи - призрачную ткань
И в дымку шелка, спрятанное тело.
И сходятся, как лепестки у лилий,
Все совершенства утонченных линий,
Волнуемые складками одежд.
Ты рождество любви, надежды, веры,
Божественный источник всех надежд,
С тебя писались спящие Венеры.
2010