туман обтягивал жаждой целлофана, вдавленные в манию
её губы, жадно, искусанные в ожидании следов кан-кана
дыхание, как ртуть, лишь разъедает, спаривая с краем рая
вместо травли. она зависла под статичными ремнями
своих же собственных стираний. в страницах тайнами
манили вдоль фиктивного прибоя вместо ржавой ванны
беспокойно отнимая то, что было крайне нужно
в лужах, стекающих по битуму к ногтям, простуженным
и двери закрывались, отделяя её от части чуждого...
он стоял в вагоне метро, агонией вгрызаясь в трещины на стёклах
узорчатыми лентами, утягивающими в ропот стольких скомканных
снов, в которых он не может ничего, лишь уничтожить ничего
в ничто, в ничтожные мгновения в немой беспомощной трагедии
покрыть всё пылью в радиусе нескольких десятков метров
взгляды разбросав по этим спектрам стен туннелей с лампами
облапывающими людей, туманная прелюдия к идее, сладкой
ускорить разложение всех местных трупов в доли атомов
лишь разомкнув контакт.
...её глаза мертвы.. заплаканы.
[чувства, сонные, застревали комом в городе, словно
беспокойная кома в горле, разодранном на ноты стонов
где под мотивы джаза, монотонно, одноразовые, но не розовые
линзы очков ловили капли трогательно возле проданных
разбиваясь вскоре о мелодии взрыва анатомии искомых]