Тигрца белая - пурга - утихнет, вдруг. И я услышу,
Как возлетают к облакам итоги лет - четверостишья.
Их, точно мать, обнимет высь, купая медленно и нежно.
Любовь, ты тоже отзовись на шум их крыльев белоснежных!
Утихнет долгая пурга, сугробы лягут стылой ватой.
Что передышка недолга - мы, люди, вряд-ли виноваты.
Ведь шел солдат. Дошел солдат. Откинул жизни смыслов полог,
Увидел: срок - от строк до дат - так удивительно недолог.
И что пурга утихла вдруг - в том есть, наверное, намеки,
Что люди мерзнут на ветру, да и без ветра одиноки.
Любовь! Согреть бы хоть рукой весеннесть душ, что коченеют.
А этот временный покой не будет вечности длиннее?
Хотя б в метельных вечерах свеча сверкнула, догорая.
А Вы приснились мне вчера... Я снюсь Вам тоже, дорогая?
Утихнет вьюга, хороня под снегом лес, холмы и реки...
А Вы, предавшая меня, а Вы, влюбленная навеки,
О чем печалитесь в пургу, о чем мечтаете, как стихнет?
Спасти Вас снова не смогу. Спасет ли Вас от грусти стих? -Нет,
Тигрица белая - пурга - уже, мяукнула, играя,
Уже несильные снега заносят след Ваш, дорогая.
Уже неважно, почему точнее зимы срок итожат:
Вы пережили жизнь саму, да и Любовь, пожалуй, тоже.
Под снегом, что летит, звеня, в воспоминаньях я забылся.
Простите глупого меня, что я прощать не научился.
Пурга-тигрца, злись, завей воспоминания с разбега,
Мои стихи среди полей укрой своим неколким снегом...
Когда последняя лыжня мой путь направит, я увижу
Бесстыже сдавшую меня, меня любившую бесстыже.
Подруга редкая - пурга - утихнет, вдруг. И я услышу,
Как возлетают к облакам итоги лет - четверостишья.
Их, точно мать, приемлет высь, купая медленно и нежно.
Любовь, ты тоже отзовись на шум их крыльев белоснежных!