То, оскалив всю пасть, на манер крокодила,
То, свернувшись под камнем, подобно ужу,
То лихим изворотом, то грубою силой
Жизнь меня не щадит; я ее не щажу.
И разбитым погостом в забытом предместье,
Там, где в выгнивший сруб въелся ржавый засов,
Жизнь меня изгоняет из этого места,
Чтоб покрыть его видом болот и лесов.
Я скажу «Черта с два! Я видал не такое».
И украдкой патрон в карабин уложу,
И опять без лосенка лосиха заноет.
Жизнь меня не щадит; я ее не щажу.
Пусть надавит на совесть, желаю удачи.
Я давно выше этого. Я – человек!
Я сто лет не смеюсь и лет сорок не плачу.
Я достойный синоним почетных калек.
На! Смотри! Не боюсь я суровых последствий
И, домашний уют поменяв на кабак,
Я себя вырываю из кровного детства.
И оно зажимает обиду в кулак.
Пусть идет по пути неудачника-плаксы,
Где любовь и печаль протоптали межу.
Мне ж нельзя отступать и не время сдаваться:
Жизнь меня не щадит; я ее не щажу.
Да. На добрую треть я сложен из протезов,
Но не плата за радость клюка и костыль –
С соучастьем смотреть, как огонь и железо
Превращают меня и вселенную в пыль.
Только детский кулак все равно разожмется
И запнется кукушка, считая маржу.
Только мне ли бояться погасшего солнца?
Жизнь меня не щадит; я ее не щажу.
С тем исчезнут за день хутора и столицы,
И воде станет горько и тошно земле,
Вот тогда станет не с кем и не за что биться,
И в тот час уже нечего будет жалеть.