1.
Моё тело приземлялось в Калининграде,
Выносило перепады различных физических величин.
Ноги бродили по делам и музеям,
Терпеливо – в очередях,
Торопливо – до остановок,
Часто мерзли от мороза и сами согревались.
Мои губы шевелили слова и привычно обветривались,
Получали порцию гигиенической помады от рук,
Те прятались в перчатках и послушно выполняли множество функций.
Мои уши слышали то грубость, то комплимент,
Пугались собачьего лая и радовались динамикам.
Щеки краснели от гнева или смущения.
Мой желудок принимал пищу, а легкие - ветер с солью,
Глаза любовались городом, снегом и морем,
И фотографировали их на память,
Мои волосы не изменяли своей непослушности,
Смешили по утрам, были чуть строже вечером,
Спина с багажом помогала терпеть плечам,
Голова болела…
Моё тело приземлялось в Калининграде…
Все остальное оставалось с тобой…
07.12.2010
2.
А знаешь, этот город – ничего!
Собаки радуются выпавшему снегу,
А та, с которой я живу, хватает меня за пальцы, когда обуваюсь…
И лает, когда прихожу,
и рычит, когда прохожу
Мимо…
А река из окна была совсем во льду, но медленно тает,
И этой нежности и теплу вместе со мной так искренне радуются обычные утки
И мочат с ней лапки, а меня не зовут
И не признают
Своей…
А улицы серые и ворчат,
Заставляют уважать и не беспокоить…
И я бы поспорила с ними, но в их года – это простительно,
В старости же можно…
Я на серых улицах птицы, такие же, как дОма,
Недоверчиво косятся на прохожих, но едят с рук несвежий хлеб
И не брезгуют рассыпанным,
В слякоти замешанным
Кормом…
И эти птицы меня понимают в моем недоверии,
А улицам нравится мое ворчание,
Мою переборчивость не осуждают утки,
А собаки разделяют агрессивность и радость снега…
Тут нет человека – сломать мое одиночество.
В этом городе нет тебя…
А значит - людей нет.
04.02.2011