Он над остывшей чашкой кофе
Читает суру из Корана.
Ложатся слоем пыли строфы
На шелк узорный дастархана.
Мерцают отблески рассвета
На тонких гранях ожерелья,
На гладком золоте браслетов,
И белом жемчуге очелья.
Пусты глаза на юном лике
Бледнее скатных жемчугов.
И тянут ниц, к ногам владыки,
Браслеты тяжестью оков.
Барханами шелков застыла
Пустыня царственного ложа.
Там на пичугу вольнокрылу
Венец покорности возложен.