Что зною истомы, что гласу людскому вняв,
Случайность привычно записана в лист судьбы.
Она поникает, чернеет, клянет меня.
Расклады вторичны, да беленькой мне не быть.
А чем роковая? Подумаешь, невидаль,
Пять лишних кило, десять тысяч излишних встреч,
Как Лев Николаич клеймил, так ценил Стендаль,
Жалел Достоевский, и было бы что беречь.
Не шелест сильфиды - тяжелая поступь ведьм,
Циничной ухмылкой в пролеты чужих окон.
Но, если разменяны царства на взлет бровей,
То я постараюсь быть той, что придумал он.