С нивелиром по утренней зорьке
На сползавший взбирался бархан.
Он немало уж вёрст отмахал
В сапогах из тяжёлой кирзовки.
Вон и юрта, детишки.
Курчавится дым,
Суп в котле из верблюжьего мяса,
Но нельзя наедаться до часа,
Хоть и звали его: - Яшули*, заходи!
Как у солнца раззявится жерло,
Очень редко тенёчек найдёшь,
Только воду с собою берёшь –
Натощак легче спорится дело.
Суслик юркнул в нору, скарабей
Прокатил, упираясь, добычу.
Надо жить-торопиться чумучу –
Скоро высушит всё суховей.
Черепаха вдали? Не поймёшь…
…Неподвижно застыла в овражке,
А недавно прошли здесь барашки…
Вот фырчит непоседливый ёж.
Есть дорога!
Идёт на восток
И на запад дорога есть.
Был средь тех, кому выпала честь
Оживить, напоить городок…
Возвращался вечерней порою,
Пыль тревог загребая ногами.
Поднималась луна над горами,
Жажда губы покрыла корою.
Вкруг кибитки всё тихо, безмолвно,
С недоеденным мясом посуда…
И от малого стало им худо –
Занедужили все поголовно…
Дует ветер «Афган» - кутерьма!
Слышен шелест песка по кошме
И он понял: - Не рады здесь мне.
В этом доме хозяйка – ЧУМА!
Скорпион навострил своё жало
На краю обгорелого круга.
И болталась на жерди дерюга
В юртовище, где юрта стояла…
*Яшули – товарищ, друг