Гневный Юпитер и ты, равнодушная Гея,
Вставши не с правой, вчерашнего после похмелья,
Знать, перебрав от души олимпийского зелья,
Гнев и похмелье решили сорвать на Помпее.
И, помянув имена всех обидчиков всуе
И, перебрав поголовно и смертных и грешных,
Всех разбудивши в обители вышней поспешно,
Утром на помощь к отмщенью призвали Везувий.
Радость Богов кратковременна и преходяща.
Милость Богов переменчива и недалёка.
Горе тому, кто хоть раз не извлёк и урока
Из обещаний Богов, данных сущим и вящим.
Гнев Громовержца упал на тебя, Геркуланум.
Лава Везувия выжгла тебя, о Помпея.
Видя страданья людей и от них сатанея,
Боги огню предают города или страны.
Боги карают людей не за страх, а за совесть
И упиваются горем с небес, для других недоступных.
И не снисходят к мольбам в своих играх беспутных,
Лишь иногда на года от забав успокоясь.
Пепел Помпеи, слежавшийся в тысячелетьях,
В дёрн благодатный, удобренный плотью людскою,
Щедро обласканный белою пеной морскою
Ныне опутал Везувий неапольской сетью.
Город волшебный, великий и чудный Неаполь
Спит у подножья Везувия, спящего рядом.
Словно отведавши пьяную гроздь винограда,
Ты захмелел от божественных радостных капель.
Только курИт над тобою дыханье вулкана.
Только не зря приливает с опаскою море.
Только не зря сохраняет потомкам история
Гибель, Помпея, твою и твою, Геркуланум.
Спит, утомясь от игрИщ и проказ Громовержец,
Мерно вздымается грудь насмеявшейся Геи.
Спят небожители, снится им гибель Помпеи.
Снится Неаполь, который ещё не повержен.
(Прошу прощенья у Богов, что понадёргал их из разных исторических эпох).