Вначале – просто дом.
Он переходит в дым,
над пеплом сигарет застыв в полупоклоне.
Чем станет он, скажи:
колечком золотым,
эстампом одуванчика на склоне?
Так голос мой и твой скрывают зеркала,
так отпечатки слёз подушка сохраняет…
Пусть кажется порой:
судьба нам соврала,
но состоянья дел сие не извиняет.
Я был богат, как Крез,
слезами и тоской,
я выдавал «на бис» обиды и обеты.
Я нёс твой поцелуй
по улице Тверской –
пушистого зверька малинового цвета.
Но утренний фонтан полузамёрзших астр
в прострацию впадал,
и ливни смутно пели,
что близится зима…
И даже Александр
прикидывал расклад убийственной дуэли.
И на лице твоём
я видел блеск теней,
я слышал реплик гул,
к иному обращенных,
но маленький зверёк,
которого Линней
еще не внёс в реестр в таблице упрощенной, –
он выжил,
он – дитя твоих небесных губ,
и в складочках души сопит в анабиозе.
Он помнит о тебе.
Он тоже однолюб,
застывший, как и я,
в прощанья глупой позе.
22 ноября 2002