Голод.
По колючей стерне я иду,
колосочки пытаюсь найти,
солнце жарит, как – будто в аду,
ноги все в волдырях, и в крови.
Не от жизни хорошей бреду,
голод наших законов не знает,
я имею большую беду,
дома мама с семьёй голодает.
А семья у нас очень большая,
как прожить эти трудные дни,
без поддержки мужской,
мы не знаем.
Я иду, собираю зерно,
и жую, с лица пот вытирая,
в пропотевшей майчёнке моей,
двадцать штук колосков с урожая.
Но вот вижу, с посадки, ко мне,
мчится всадник, и плетью играет,
он огрел пару раз по спине,
как всё было потом, я не знаю.
Я, очнувшись, уполз за межу,
там в кустах отошёл от побоев,
и прижав к себе майку с зерном,
я побрёл, весь побитый, на поезд.
Дома ждала с волненьем семья,
мама плакала видя побои,
она нежно обняла меня,
причитая: «о горе, какое!
Ты, сынок, собирал колоски,
на давно уже убранном поле,
так зачем убивать им детей,
если это же делает голод!»
Грибков Николай.