В стране восходящего солнца,
Где сакура пышно цветет,
Живут почему-то японцы,
Печальный и странный народ.
Печально сидят на татами
И смотрят на каменный сад,
Печально бредут к Фудзияме,
Печально плетутся назад,
японские танку слагают,
Несущие грусти клеймо,
Печально всю жизнь изучают
Дзюдо, карате и сумо.
Им крикнуть бы по-молодецки:
«Банзай!», или: «Ну, погоди!»,
Но смотрят японцы на нецке,
Печали лелея в груди.
Японцу в японистом мире
С печалями не совладать.
Пошлет совершать харакири
Японца японская мать.
Вы скажете мне: «Ни фига се,
Вот так вот возьмет – и помрет?»
Да. Схватит он свой вакидзаси
И молча распорет живот.
И, в путь провожая дальнейший,
Взгрустнут журавли вдалеке.
Печально японская гейша
Для тризны согреет саке.
Напишет он нем Абэ Кобо
(он классик японский живой),
Печально заплачет у гроба
Японский го-городовой.
Печалиться, братцы, не надо,
Печальны японцы – и пусть,
Ведь узость японского взгляда
Рождает японскую грусть!
В японском театре кабуки
Всё – грусти томительный плен,
Японки изящные руки
Неволят страдать сямисэн.
Все зрители дружно рыдают,
Встают и уходят. Но вот
Мертвец-самурай оживает
И весело гладит живот!