вновь память, мой заботливый портной,
изнаночные швы перебирает,
неторопливо, и следит за мной,
как будто мерку исподволь снимает
на плоскости стола желтеет лист,
и расплескав прозрачные чернила,
две женственные тени пляшут твист
над пыльной сочинительства могилой
за веком век мой нелюдимый дом
меняет в полнолунье планировку
и в новых интерьерах я с трудом
ищу себя, запрятанного ловко
округл и слеп совиный, тусклый глаз
встречающей рассвет настольной лампы
и холоден грядущего анфас
и стылых окон вычурны эстампы