Прошел год. Маленький Гном заметно подрос (конечно, по гномским понятиям), у Большого Гнома прибавилось седины в бороде, Гномуся раздобрела, стала загадочно улыбаться и петь по утрам. Зачастила к речке – то стирать, то воды принести, то вереска или мяты собрать. А Герман… Пожалуй, он изменился больше других. Стал скрытным и одновременно хвастливым, заносчивым и обидчивым. На праздники теперь уходил в соседний лес, в другое гномское сообщество и возвращался сильно навеселе.
Большой Гном не придавал этому значения, думал – молодой, образумится со временем, спешил передать Герману свои секреты – как распознать, где камушки стоящие, как их достать, не разрушив породу, не вызвав обвала, который и дорожку к камушкам перекроет и самих добытчиков может засыпать так, что вовек не сыщешь. Показывал все заветные места, вместе с Германом разведывал новые…
А Маленький?... Он все еще был маленьким, хотя и подрос за год. Его брали не каждый раз, поручали несложную работу, учили не спеша.
И вот наступило обычное летнее утро, которое разрушило всю жизнь, поделив ее, как водится, на до и после.
В то утро Большой Гном собрал инструменты, нехитрый запас провианта и сел как обычно на крылечко поджидать Германа. Солнце поднялось уже высоко, в лесу на разные голоса заливались птицы, а Германа все не было. Большой Гном забеспокоился и стал суетливо повторять «А Германа все нет…», потом широко зашагал к домику Германа и вернулся совершенно обескураженный. Дверь была забита доской, а соседи сообщили, что видели, как рано утром Герман выходил из дома с большим мешком за спиной.
А дома его ждал еще один сюрприз – оказывается, исчезла и Гномуся, вылезла, пока он сидел на крыльце, через окно, прихватив свои пожитки и оставив Большому Гному на память веселенькие занавески с оборочками и аляповатую картинку на стене - с целующимися на фоне буйной растительности гномами.
Это ужасное событие было непостижимым. … А с другой стороны, многое делало понятным и объяснимым. За долгую жизнь Большой Гном сталкивался – и не раз - с трудностями, и горестями, и потерями. Но такого большого и оглушительного предательства до сих пор не довелось …
Маленький Гном негодовал и ликовал одновременно. Он не мог себе представить, что кто-то (да хоть кто) может так поступить. И не с кем-нибудь, а с самим Большим Гномом. Но он был маленький и поэтому по- детски радовался, что исчезла из его жизни Гномуся, с которой свыкся, а полюбить так и не смог. И даже Герман, которого даже и любил, но уж больно много с ним возился Большой Гном. Нет чтобы его, Маленького, всему учить!... Вот теперь – думал Маленький Гном – вот теперь уж точно будут они вдвоем жить, только они, и никто им не нужен, и все секреты Большой Гном передаст ему. И он, Маленький Гном, пусть через много лет, станет таким же умным, с бородой, будет знать про камни больше всех гномов в этом лесу!...
Но так не получилось. Большой Гном стал совсем неразговорчивым, сторонился соседей, как будто стесняясь, что именно его бросил ученик, а другого нет (Маленький был как всегда не в счет), часто прикладывался к вересковому меду. А то уходил на несколько дней на рудники, один, почти без еды. А когда Маленький просил взять его с собой, бормотал, что никому не верит. Если уж Герман предал, то что ждать от малышей-глупышей?!...
Маленький плакал и не знал, как доказать свою верность. Он стал задумываться – а кто он Большому Гному? Сын? Внук? Самый младший братик или племянник? Или вообще никто. Может, Большой Гном подобрал его в лесу под сосной, куда обычно в корзинке подбрасывали ненужных гномиков. Была такая в лесу. Называлась «Сосна ненужных гномиков». Спросить у Большого Гнома он не решался. Поэтому стал посматривать на себя в самовар (зеркальце Гномуся унесла с собой), пытаясь отыскать сходство с Большим Гномом. Больше всего казались одинаковыми глаза. Зеленые. Так ведь лес. Зелень кругом. И гномов с зелеными глазами пруд пруди.
Шло время. Маленький стал меньше плакать и больше думать. А думал он – как горю помочь, как сделать, чтобы Большой Гном верил ему и чаще улыбался. И учил всему. Как Германа. Он ходил за водой, топил печь в холодные ночи, готовил еду и много молчал. Только смотрел на Большого преданными, гномски-собачьими глазами. А Большой сначала ничего не замечал, потом стал приглядываться к Маленькому, иногда встречался с ним глазами. И через долгое-долгое время по этим кричащим глазам понял, что больно не только ему, что надо Маленькому помочь и что все это долгое-долгое время Маленький на самом деле помогал, как мог, ему - Большому.
И опять наступило лето. И в одно солнечное утро жизнь опять переменилась, разделившись на до и после.
Большой Гном улыбнулся и ворчливо (а по другому он не умел) сказал Маленькому: «Ну, чего копошишься-то? Пойдем работать. А то солнце скоро кусаться начнет».