Растворяйся, дрожа, в нимфоманьих русалочьих снах.
Или, думаешь, право имеешь на что-то, достойное смысла?
В перекрестье окна улыбается Чёрный монах.
В окружении кнопок на пультах скупое молчанье повисло.
Уркаганы берут Зурбаганы на штык-молодец.
И -- волна за волною, война за войною... барханы... сугробы...
Мировые светила устроили полный звездец
И солидно скорбят, и колышутся мерно тугие утробы.
Величаво и гадко ступает проснувшийся век
На дрожащую тварь, что не смеет нарушить святые границы,
Что не знает ни стран, где так много повёрнутых рек,
Ни числа отражений в разбитом стекле вавилонской блудницы...