Ямы дружно большие копали,
Загоняли в них воплем зверьё.
Там камнями его добивали,
В сотню метров метали копьё.
В ту эпоху мы жили общиной,
Первобытной пускай, родовой.
В той общине был главным мужчина,
Славный, сильный, устойчивый строй.
Пусть, мы дикие были и стадом,
Гомо сапиенс нас назовут.
Был огонь в очаге сущим кладом,
Это позже был кремень и трут.
А ещё мы к искусству стремились,
Создавая в пещерах уют,
Рисовали на сводах рисунки,
Их наскальными назовут.
Наши женщины общими были,
Ни вопрос кто какую, куда.
Но лишь в праздник, коль мясо добыли,
Ну, а было оно не всегда.
Что скрывать голодали порой,
Слабый пол собирая коренья,
Нас кормил, изменился вдруг строй,
Да на долгие поколенья.
Тех зловещих репрессий вовек не забыть,
Жестких методов мАтриархата.
Когда жизнь не мила, когда хочется выть,
От бессилья, от боли и страха.
Амазонки в доспехах, расправой грозя,
Отнимали насилием семя.
Самых лучших мужчин за собой уводя,
Сунув ножку изящную в стремя.
Это жуткое, страшное время,
Унижений раба госпожой.
Ненавистное женское племя,
С ненасытною, влажной звездой….
Заклинаю тебя мой пра-правнук,
Свергли мы их в смертельном бою.
Не позволь этим ведьмам из ада,
Посягнуть на свободу свою.