История вторая. Кукла Маша и дядя Гриша.
Однажды у супервредного мальчика был день рождения. Он, как проснулся, тут же оборвал штору, обмотался в неё и стал кричать:
- Где подарки!?
- Идём, идём,- сказала мама.
- Бежим, бежим, - сказал папа.
- Летим, летим, - сказала бабушка
- А вот бы ремня паразиту, а не подарок, - сказал дед.
Родные окружили ребёнка вниманием и подарками. Улюлюкали, сюсюкали и водили хороводы. Только дедушка один ворчал и называл именинника бездельником и хулиганом. Но его никто не слушал.
Вдруг в дверь позвонили. Это был дядя Гриша. Он проходил мимо и зашёл к папе по делу. У него была своя дочка дома и для неё он нёс куклу Машу. Дядя Гриша пожал папе руку и говорит:
- Здорово, друг!
- Привет, Гриша.
- А.........., - это а повисло в воздухе, потому что, неожиданно, в разговор вмешался именинник. Он выскочил из-за папиной спины и мёртвой хваткой вцепился в куклу:
- Моя!
- Эй, эй, пусти-ка, малец, не твоя она.
- Моя!!!
Дядя Гриша поднял куклу Машу повыше, но мальчик не отвалился, а повис. Дядя Гриша тряхнул куклу разок, другой, третий… с ноги слетел сандалик.
- Пусти, кому говорю!
- Моя!
Дядя Гриша принялся трясти куклой из стороны в сторону, но мальчик держался, как пришитый. Второй сандалик угодил в папу и тот сказал, нахмурив брови:
- Ну ты, Гриша, полегче там тряси.
- Так трясти – это руки ребёнку можно пообрывать, - стала волноваться мама.
- Изверг, - сказала бабушка, - трясёт дитё наше, точно половик.
И дед чего-то там принялся поддакивать и стыдить дядю Гришу.
А тому все комментарии и даже слова были малоинтересны. Ему об одном душа болела, как бы Машу отобрать. Он для этого и сил не жалел и даже пару раз саданул мальчиком по стене. От этого родственники пришли в ещё большее негодование.
- Ну, ты там, не зверствуй, - сказал папа.
- Зашибёшь ребёнка, - сказала мама.
- Угомонись, окаянный, - сказала бабушка.
- Ну, потряс и хватит, - сказал дед.
- Не хватит, - сказал дядя Гриша, - раз он слов не понимает человеческих.
И так крепко тряхнул, что мальчик даже икнул.
- Отпускай, кому говорят, куклу. Ужо волосы у ей хрустят!
- Это у нашего мальчика руки хрустят, - сказал папа.
- Да что твоей кукле то будет? - сказала мама.
- Ох, оторвутся у ребёночка рученьки, будет на всю жизнь оставшуюся инвалидом, - сказала бабушка.
- Ей богу оторвутся, - сказал дед.
- И пущай отрываются, раз тупое дитя такое. Не его кукла, а он висит, приклееный. Сейчас я его ногой отцеплю,- и дядя Гриша стал сошкрябывать мальчика с куклы ногой.
- Ну вы поглядите на этого Гришу, - сказал папа.
- Это какой-то просто детей ненавистник, - сказала мама.
- Ирод проклятый, - сказала бабушка.
- А давайте-ка позовём дядю Семёна, - предложил дед.
- Чем дядей звать сомнительных, лучче б дитя своё приструнили.
- Моя! - снова подал голос мальчик.
- Моя, - неласково ответил дядя Гриша, упираясь ногой в детское ухо.
Тут уж родители не смогли более себя сдерживать. Всему, знаете ли, есть предел. Мама запрыгнула дяде Грише на спину, папа стал кусать его за ногу, бабушка бить сковородой по рукам, а дед звать дядю Семёна.
- Ну, навалилось бесово племя, - удивлённо заметил дядя Гриша и даже, чуть было не выпустил куклу Машу из рук. Тут папа укусил его особенно крепко, мама вцепилась посильнее в волосы, бабушка заехала сковородой по физиономии, а подоспевший на зов дядя Семён ловким ударом в живот отправил Дядю Гришу на пол.
Возня на полу продолжалась не более десяти минут и закончилась тем, что у дяди Гриши остались в руке только Машины волосы. Так он и ушёл – грустный, с волосами в руке. И больше уже не заходил пожать папе руку. Целых полгода не заходил.