алиби

Этот город давно себе выбрал алиби.
И стоит, как та девочка после пьянки.
Ее парень болел за «Янки».
(Они так хорошо играли, знали б вы!)

Ее мама ругает,
А она отвечает:
                «Все не из стали мы».
Этот город давно себе выбрал алиби.
Этот город давно растерял все джокеры,
Сразу после Второй мировой войны.
Тем не менее, он продолжает, играет в покеры,
Утром – гангстером, ночью – рокером
Умирает
Пьяным и молодым.
Этот город давно смыл с себя косметику,
И стоит возле зеркала, чистый и обнаженный.
Город  медленных «скорых», пожарных, сжигающих и сожженных,
Позабывший гуманность, нравственность и эстетику,
Этот город давно смыл с себя косметику.
Этот город давно расчесал свои волосы-улицы,
Поседевшие и от старости, и со страху,
Он боится, что Бог по нему даст маху,
Как тогда в сорок первом, хуже кошмаров Кустурицы…
Этот город давно расчесал свои волосы-улицы.
Этот город давно похудел до косточек,
До того, что видны все ребра, плечики и ключицы.
С узких бедер бетонных спадают до пяток джинсы.
Ему вот уже шестьдесят девять лет не спится.
В этот раз парашют может не раскрыться,
Он боится,
Потерять последний патрон в бою и разбиться,
Он уже не помнит, как дети, счастливые, прыгали в Волгу бомбочкой…
Этот город давно похудел до косточек.
Этот город бросает курить, но все-таки
Каждый вечер выходит под фонари.
Спички кончились. Черт тебя побери!
Подбирает окурки. Асфальт говорит «Бери,
Я тебе разрешаю, все мы судьбой измотаны…»
Город скромно так: «Я бросаю, но все-таки…»
Этот город не верит, не любит и не надеется,
Своим девочкам шепчет на ухо «Не люби,
Не люби, моя девочка, let it be, let it be,
И не верь никому. Все лучшее позади.
Никого, ничего хорошего здесь не встретится.»
Этот город не верит, не любит и не надеется.
Этот город недавно взял на весну кредит
И выплачивает его так медленно, в день по градусу.
Его девочки пишут «Веснеет» в дурацких статусах.
Бабки ставят на подоконник к солнышку ближе кактусы,
Мажут мазями спины, лечат радикулит…
Все идет своим чередом, ведь ни в чьей душе не болит.
Этот город любил красивую иностранку,
Ее звали Культура, кажется, не по-нашему.
Город был тогда, как патрон, холостой, безбашенный,
Окрутил ее и родили Марго Агашину.
А потом самолеты, пули, гранаты, танки…
В этом городе умерла красивая иностранка.
Как страдал он по ней! Ах, если бы знали вы…
И на случай того, что схватят его в ментуру,
Господа полицейские скажут – «Убил Культуру.
На тебе теперь, милый, смерть заграничной дуры.»
Этот город давно себе выбрал алиби…