Жестокость мне понятна Света,
вся неустроенность его.
Он был предтечею Поэта
и был достоин моего
стиха на тему о величье
невероятности скупой.
Я делал, больше по привычке
моей безрадостно степной.
И получалась однозначность
без повторения мечты.
Невероятная прозрачность –
величье ясной простоты.
Он просто говорил о сложном,
высмеивая демонизм,
с непримиримостью о ложном.
что растлевает нашу жизнь.
Становится печальным это
неосознание весны,
воспетой в юности Поэтом,
когда все помыслы честны
и все стремления понятны,
как говорится, дважды два.
Слова на слух его приятны,
как мне приятна синева.