Я стал уступчив, бессловесен, кроток,
На всё согласен, дело было в том –
Я добивался, чтоб земли шесть соток
Мне под участок выделил профком,
Когда добился - прыгал, ну, до неба
И был настолько счастлив я и горд,
Каким, наверно, даже Брумель не был,
Когда поставил мировой рекорд…
Мне помнится труд каторжный, труд давний,
Те залитые жарким потом дни,
Когда хрипел, откатывая камни
И жилы рвал, выдёргивая пни
Но лишь задумал возводить строенье,
Наткнулся я на множество преград,
Таких запретов и ограничений,
Что и своей затее стал не рад
Не вырваться из рокового плена:
Жилая площадь – в метрах – двадцать пять,
И чтоб не сделать толще нормы стены,
Не то заставят стены обтесать
Запреты эти – верх идиотизма –
Зачем же нужен эдакий садизм?
Да чтобы, по теории марксизма,
Я вновь не возродил капитализм
Спина и плечи от трудов согнулись,
Так, словно сто пудов на них легли,
А руки от работы растянулись,
Почти что доставали до земли
Такое не привидится и спьяну,
В ночном кошмаре разве лишь, и что ж,
Всем внешним видом я на обезьяну –
Орангутанга – очень стал похож
Труды тяжёлые вконец меня сломили,
Шалит здоровье, нету больше сил…
Капитализм же всё-таки родили –
Те, кто боялся, я чтоб не родил
18.03.1998.