Распахнулась вселенская ёмь.
Луна - скомканная старая газета
среди звездоглазых клубков аспидов -
сегодня необычно близка всем.
Открытие музея клепсидр на основе ртути,
сопровождающееся торжественным светопреставлением.
По городу расклеены рекламные афиши
магнитно-резонансных томографий
сердец и половых органов.
Венера в них и Солнце.
Уретрожелчесточные и маточные трубы
тугими с-вязкими, п(а)учками
встроены в рестораны и кафе викторианской гастрономии.
Кинематографическая пыль
и плёночная пудра в кокаинницах.
Торговые автоматы по продаже воздуха, воды
и капсул с эндорфином -
раритетный винтаж от старьёвщиков.
Меркурий в них и Солнце.
Фонари – perpetuum аверс-реверс-аверс-реверс
послесмертных монет на глаза, perpetuum insomnia.
Обёрнутые в пергидрольный тюль моли молящиеся,
словно по паперти
бродят, вьются вокруг столбов по очереди,
подбирая фотоны монет,
детьми своими, как вшами бросаются
в проходящих, обёрнутых в мех, мух мясных.
Уран в них и Солнце.
Серия суицидов раскрывается
веером в утончённых руках красной маски.
Как ровно век назад модные и востребованные суициды.
Заразная идиосинкразия на углеводородное бытие.
Дребезжит кошмар в маршруте № 44,
лихорадочно сталь о сталь,
как зубы о зубы нервно спящего ясновидящего.
Осторожные коронёры в алых лайковых перчатках,
прорванных когтями,
самостоятельно конструируют corpora delicti.
Юпитер в них и Солнце.
Сверхнасилие, трансгрессия.
Вороные катафалки стройной лакированной процессией
мчатся мертворожать в заводской абортарий,
где производятся электромеханические трупы,
где производится ренессанс.
Марс в них и Солнце.
Реплики вымерших цветов
в виде рентгенов позвоночных столбов и кистей рук
на окнах-коконах благоухают палёной пластмассой.
Острокалечная алкоголая бродяжья сволочь
дирижирует культями в мании Белла
оркестром, исполняющим белый урбошум.
Сатурн в них и Солнце.