Поездов затихающий стук на размеренных стыках.
Говорят, вдалеке всё становится чётче видней.
Но скрывают леса, бурелом от видений великих,
И беспамятен скудный остаток подтаявших дней.
Семафорит отмашкой седой станционный смотритель,
У глухих переездов уныло водилы стоят.
Чуть покажется - камень, и ворон, и скорбный воитель
На распутии прежнем - и снова отхлынет назад.
Проводник, разнося обещанье вечернего чая,
Протекающий чинит и вечно холодный титан.
Проплывает река, а над нею сонливые чайки.
Отступает земля. На мгновение ты - капитан.
Мегаполис гремит на предместьях толпящимся сбродом
Проржавевших цистерн и эпически гулких цехов.
Возродившимся сталкером сердце плывёт по заводам,
Отрешившись от дум, отказавшись от счёта веков.
Но выходишь на подиум утренней зяби перрона,
И уже неотвязно, как призрак влачимых цепей -
От таксистов гнусни, от терзающей булку вороны,
От прямых перспектив - на стезе затихаешь своей.
Среднерусский Улисс, покидая впотьмах Пенелопу,
Ожидая туман Геркулесовых зыбких столпов,
Ностальгиею Азии ты разбавляешь Европу,
Не умея понять, в чём ты прав, и к чему ты готов.