В лунный полдень на планете дальней –
По житейским меркам не большой –
Кто-то мягкий, плавный, не скандальный
Принимает раненых душой.
Жгучим перцем смазывает раны,
Промывает огненной водой
И в предсердье радужные планы
Впрыскивает ржавою иглой.
Вилами да стебельком осота
Бережно накладывает швы
Так, что пузырится позолота
На рубцах истерзанной души.
На ожоги – свежий лист крапивы,
На порезы – молотую соль:
- Как вы, раны, все ли живы?
- Живы.
Что ж не жить, когда такая боль!
Шпарит полдень изо всех орудий
По планете. Но – к не ближней – к ней
Ковыляют раненые люди
Не от боли,- от других людей.
Необременительно приветлив,
Принимает, гложет, теребит
Самый наш единственный на свете,
Самый наш любимый Айболит.
Сам наш единственно желанный,
Самый безвозвратно дорогой
Прижигает огненные раны,
Штопает иззубренной иглой.
Вздуты вены, вытянуты жилы…
Некто бодро хлопнет по плечу:
- Как вам там, в душе, живётся?
-Живы,
Слава тебе, господи, врачу!