ирен в чулках
апельсиновой кожурой
под плечи праги ложится и
в мосты тёплым сумасшедшим
рыбы кричат "жакоб жакобб
скатывается корицей
городской коброй
на щеках ремянец вероники
простыни номеров
стянутые тоской младенцев
в оконных рамах,
пёстрые кубики морфия-
на улицах-разорванные аквариумы.
в пасти снега звенит её ротовая полость
шов от укусов дога
лапландия в мини-варианте
небо сжатое от уколов.
глобус взвинченный тишиной лёг на пальцы ирен
шёрох запутался в зеркалах
неоновых вывесках,вставленных в зрачок праги
отец целует ирен в лоб и говорит ей "девочка,ты всё делаешь правильно".
она идёт по трамвайным рельсам
парусам прусским
щука-манекен
дитя пса андалузского.
ирен наглотавшись косточек вишнёвых
больна до сердца до самого нёба
до белой горячки до кровавого сифилиса
как густая гусеница как сорванная с неба дочь осетинская
страны,как щенята собрались все у её лодыжек
как бесстрашный мельбурн как самое солнце рыжее.
спи,ирен в веронику вжимаясь двойным жалом
а в мои распятые сны больше не приходи
пожалуйстаа.