Босая обочина года

Зофья Тарич
Из яблочных косточек выложил мальчик
Клин серых гусей, поумолкших вдали,
И вой, пёсий вальс на сентябрьских останках
По гуще кофейной опрелой листвы.
То рокот глухой церемоний обратно
Умолкнет с полетом в ветрах паутин;
Сожженные ветви подёрнет туманом,
По крыше крыльца спелый дождь застучит.
И там, за окном, развернется вдруг пьеса,
Как Маленький Рыцарь войдет в nature morte;
В преддверье ноктюрнов застывшего Леса
Кленовым подернет кривой горизонт.
Промозглое утро случится однажды
Затем, чтоб призвать вереницу дождей.
Усталой дороге никто не расскажет
Как с треском она проломлялась наверх.
Каштаны у дома за вздох облетают,
Оттенки созревшего тратя в честь дня,
И тонут в зонтах пузырей те озера,
Что дождь разливает в ребячьих глазах.
Кружит вороньё из соседского сада,
Где хмель и шиповник хранят снежность астр.
И смотрят наверх, зная как это страшно,
Два каменных пса у скрипучих в Лес врат.
Лохматые мхи ржаво-медной окраски
Свисают с ограды в глухой крапиве…
Средь трав безобидных тоскует по сказке
На ложе вельветовом кот-чародей.
Он знает как гравий скрипит под шагами
Двух старых дворняг, уж лишенных зубов,
И как в ночном море, бурлящем штормами,
Вода заливает следы двух волков
Серебряной шерсти и оком медовых,
Что путь свой кладут по кипящей воде,
А утром приходят покорно к порогу,
Ложатся и видят корветы во сне…
Презрительно лязгнут клыки двух засовов
И ставни зажмут створкой робкий рассвет,
Что солнца так ждет в переулках холодных,
Просясь иногда к очагам в дом людей.
Бродягой бездомным со стареньких фото
Зарубки в телах восьми ветров лихих
Оставит, крылами взмахнув, флюгер-кочет
И снова в дремоту уйдет, как старик.
К першащему горлу прильнет теплым шарфом,
Шепнет мерным свистом, заполнив всем слух,
Поющий над пламям закопченный чайник,
Встречая из Леса невидимых стук..
За хворостом двинутся звеньями люди,
Ссутулив под хриплые крики ворон
Застывшие плечи. И птицы взметнутся,
Заслышав стук, хруст или песнь топоров.
Уходит с полей и лещин дымка злата,
Сменяясь натянутой нитью костров;
И горечь, вернувшись из «где-то, когда-то»,
Заставит окрестность отдать сухостой.