Витийствуя, тропа задумала вздремнуть,
к вулканьему плечу припав в тени густой.
И, выпустив пары, он медленно шепнул:
«Постой, не засыпай! Побудь еще со мной.
Ты часто говоришь шуршащие слова,
прохладою змеясь по шкуре вековой.
Проплешины мои, наросты жгучих лав
бинтуешь день за днём и делишься травой.
Витийствуй, не молчи! Округлые слова,
как камешки катай, укутывая в слог.
Туда, где мягко спит уставшая листва,
направь нелёгкий путь босых скалистых ног».
В безмолвии тропа застыла, чуть дыша...
Паясничал в тени проворный, гибкий плющ.
И влажной тишины мерцающая шаль
скрывала до поры тревожное "люблю"...
Там, в облачном лесу, бесшумный монолог
взорвался до небес истерикой камней!
Он жгучие слова из сердца вырвать смог
и стал вулканий дым удушлив, глух и нем...
И сгинула любовь, нещадно опалив,
и кратер распахнул прожорливую пасть!
Шипели языки расплавленной земли:
«Кому была нужна невзрачная тропа?»
...Прильнув к чужим плечам, не ведаешь того,
что сердце, может быть, вулканье у него...
Январь 2011
Nicaragua, Central America.