Весна сердца волнует многим.
Подвластны ей и мал, и сед.
И даже дворникам двуногим,
Таким, как Гриша - мой сосед.
В часы свободные от пьянства,
Держа метлу наперевес,
Григорий, чудо тунеядства,
Боролся с грязью, аки бес.
Сказать по правде, удивляюсь,
Как может Гриша столько пить.
За ним смотреть забавно, каюсь.
В цирк можно даже не ходить.
Жена под стать попалась Грише:
Что вверх, что вширь - один размер.
И мужа на голову выше...
Его жена - другим пример!
Чуть что она рукой железной
На место ставит муженька,
Что в жизни, впрочем, неизбежно...
Но это проза, а пока....
Сегодня трезв с утра Григорий.
И, руки уперев в бока,
На водку полный мораторий
Он объявляет, свысока.
От этой новости на крышу
Спешит отправить управдом
С завхозом новым, Глебом, Гришу -
Покрыта крыша толстым льдом.
А заодно со льдом от снега
Очистить крышу надо им...
Пусть выше крыши только небо,
Но крыша - дворницкий Олимп!
Забрались, чистят, чин по чину.
Страховка держит. Но мечта -
Стать Ангелом, вошла в мужчину.
Григорий бредит неспроста...
Увидел Гриша краем глаза,
В окне напротив красоту!
А этот Глеб, ведь вот зараза,
Спугнуть старается мечту.
Очкарик, блин, прыщавый малый.
Что в жизни видел он своей?
Кидал с балкона снег чуть талый,
Гонял по крышам голубей?
А тут, напротив их, богиня.
Венера в собственном соку!
И грудь, как грудь! Не то, что вымя
У толстой женки на боку.
"Молчи, дурак! Спугнешь Венеру...
Уйдет, закрывшись, в тишину" -
Шипел Григорий "пионэру".
Забыв от радости жену.
А Глеб, воспламенев от страсти,
Весь изошелся на слюну.
Кричит красивой даме: "Здрасьте!"
Нарушив разом тишину.
Какая может быть работа,
Когда такая красота
На них глядит. И им охота
В окно стремглав влететь. Но та,
Завидев зрителей случайных,
Чтоб не вгонять себя во стыд,
Окно зашторила и тайны
За занавеской сохранит.
От стресса вздрагивает Гриша.
Скулит щенком очкарик Глеб.
К чертям собачьим эта крыша!
Весь мир от красоты ослеп...
И мораторий нарушая,
Пол-литра выпив на двоих,
Григорий с Глебушком скучают -
Весна сердца украла их...