Сделав шаг вперед и заглянув в будущее, я вернусь, сделав два шага назад, в осень 2002-го. Она ознаменовалась двумя не очень благоприятными на тот момент событиями, в дальнейшем доказавшими мне в лишний раз то, что худа без добра не бывает. Остановлюсь на них поподробнее. И хотя я кажусь себе сейчас графом Монтекристо, но все же это имя звучит куда благозвучнее, чем граф Пьер Дун, чьим именем мне так хотелось величать многим сильных мира сего. Не думаю, что совершу тяжкий грех, выдав чей-то огрех, тем более что им он таковым не кажется. Итак, вскрикнув победное «ура», мы продолжали отбивать вложенные в бизнес средства. Так получилось, что вкладываться пришлось в основном мне. А деньги упали, можно сказать, манной с неба. Ибо в тот момент, когда я «чесала репу» по этому поводу, откуда ни возьмись, появился наш должник, не показывавшийся нам на глаза несколько лет. Когда-то перед дефолтом он, оказавшись в «долговой яме», решил мошенническим образом выудить у моего муженька деньги под программой транспортного обеспечения и мы не придали этому факту значения. А я хоть и пыталась ему в глаза заглянуть, но не смогла, поскольку их надежно скрывали темные стеклышки очков. А репутация у того бизнесмена была безупречной, что позволило моему муженьку отдать ему круглую сумму беспечно. Потом он пытался ее вернуть разными способами даже с привлечением сильных мира нелегального. Но их жесткие меры не дали должного результата. И когда наш горе-аферист прошел зимой несколько километров в одних носках «до дома, до хаты», я настояла на том, чтобы оставили его в покое. И вот он был под рукою. Я выбежала в магазин и увидела его у подъезда, беседовавшего о наболевшем с мужем, и конечно, не растерялась. Давно уже глазом опытного баскетболиста я умела предвидеть ход событий и траекторию полета мяча. Потому без предисловий заявила ему, что мне нужны «бабки», на что он с ловкостью факира достал из внутреннего кармана пиджака интересовавшую меня сумму.
И вот наступила осень, а значит, нам пора в школу. Нанять работников бдительная и осторожная подруга мне не позволяла, опасаясь утечки доходов, и потому я должна была потерять, по ее мнению, их полностью, поскольку она хотела возвратить мне долг, а отдавать из имеющихся средств ей не хотелось, что напомнило мне недавнюю историю про денежные родственные связи - свои и чужие. Предложив мне постоять в сторонке, она стала работать моими основными, ставшими оборотными, средствами на «сэбэ». Эта ситуация вызвала у меня шок, мне, естественно, стало не хорошо, я и решила уйти от того, с чем смириться не могу. И я предложила ей тогда выкупить целиком мою долю. Сначала она согласилась, но поразмыслив, поняла, что без меня ей там делать нечего, так как место под солнцем мне предоставил зять, работавший в то время директором ДК, а оборудование и техническое обеспечение добыла моя подруга, у которой я была кредитором. Да и со здоровьем у нее тут же возникли серьезные проблемы – предстояли сразу две операции. Потому к весне противник сдался, что было мне на руку и мой спортивный прием «поддаться, чтобы победить» не подвел меня и на сей раз. Тогда я смогла отойти от дел, но не жертвой, а хозяйкой положения. Привожу эти странички своей истории для изучения теории и практики ведения бизнеса, зная, что ни один корабль сел на подобные рифы.
А вторым недоразумением оказалось возвращение сразу двух мужиков на мой воз. Первым прибыл студент Московский продолжать обучение на родной земле, ибо здесь его можно было осуществлять за государственный счет, а следом за ним прибился к нашему шалашу и папаша. К тому времени он уже потерял свое престижное место в результате реорганизации производства и, оставшись без гондолы, он хоть и сжимал в руке весло, но нужного результата это действие не принесло. И так, оказавшись, у разбитого корыта, он искал поддержки у нас. И самое забавное, что через три года после развода он уже не мог обходиться без нас, а мы могли. Так закончился второй раунд состязания материи и духа. Но польза, конечно, определенная от этого была. Он помог при помощи своих связей дать возможность получить детям бесплатное образование, что позволило им найти свое место в жизни.
Его новое вторжение в нашу жизнь принесло опять цунами, и вражда по-прежнему существовала между нами и потому, когда моему малышу, не в меру шаловливому и без Карлсона, сделали выговор за неучтивое отношение к сверстникам, я без особых раздумий уехала с ним жить в «деревню». Одним словом, сдала как Кутузов Москву французу, чем опять удивила своих близких и далеких. Там жизнь протекала течением тихой речки Среднерусской возвышенности. И мой «каторжанин» очень быстро вошел в роль хозяина усадьбы, чистил снег, отвечал за нашу безопасность и, что самое ценное, был безупречен в поведении. Его вопрос о том, можно ли ему играть в школе в мяч, ввел меня в ступор. Но свою вину безвинно виноватого он все же искупил, когда на перемене некто подставил ему подножку и он, на скорости бежавший, упав, сломал себе палец. Будучи с раннего детства настоящим мужчиной он даже не пикнул, и только на вторые сутки его руку укутали в гипс. А я жила затворницей, писала в стол стихи и наслаждалась спокойной жизнью. Приведу зарисовку на эту тему.
День такой сегодня – Сретенье.
Только друг мой не идет.
Валит снег, морозец крепенький.
Холод за душу берет.
Нет капели, нет проталины.
Все вокруг белым-бело.
Замело дома, завалинки,
По окошки намело.
Ребятишки как Сусанины
Пролагают к школе путь.
Купола горят сусальные,
А звонарь тревожит грудь.
Да, в глуши иначе смотрится
Жизнь и мир, здесь нет сует.
И твердит душа-затворница
«нам с тобою встречи нет».