Они увидели друг друга и заговорили одновременно, а потом одновременно поцеловались.
Потом они сидели за белым столиком уличного кафе и говорили, много-много говорили и немножко целовались.
Потом они шли по улице и говорили, говорили, говорили.
И целовались, целовались, целовались.
Говорить на ходу было удобно, а целоваться — нет.
Но они всё равно целовались.
И говорили.
А потом — нет, не сразу потом, а немного погодя — они уселись на застеленную зелёным покрывалом кровать и продолжали говорить и целоваться – вперемешку.
А ещё потом они почти не говорили, только целовались.
А потом они опять говорили, не забывая целоваться.
А вот уже совсем потом они поцеловались и снова говорили — теперь уже снова по телефону.
А вот уже окончательно потом она, откинувшись на спинку самолётного кресла, молчала.
И немножко улыбалась.
Ей не хотелось говорить.
Только целоваться.
Это было девятнадцатое и самое счастливое лето в её жизни.