Ты сказал, что куклы не плачут,
ты, наверное, куклой не был.
Я лежу, свернувшись в калачик,
и смотрю, не мигая, в небо.
Заглянула луна в окошко,
до нее мне гораздо ближе.
Ты любил в час по чайной ложке,
опуская меня все ниже.
Ты сказал, что с куклой случится,
платья веером скроют душу.
Лучше б я родилась волчицей,
иль замерзла зимою в стужу.
Беззащитна, ты «взял» без свадьбы,
аж в гортани слова немели.
Я любила тебя, ах, знать бы,
что любить меня не хотели.
Ты сказал, что куклой быть проще,
я тебе возражать не стала.
Соловьем иль вороном в роще
эхо гулкое хохотало.
Отлюбила за всех красавиц
и за кукол тряпичных тоже.
Я была счастливой на зависть,
отдыхая на смертном ложе.
P.S.
Под дождем на скамейке в полночь,
встретив куклу, присела рядом.
Я тебе оказала помощь,
губы смазав смертельным ядом.
Ты шептал, что куклы не плачут,
и сползал со скамейки в лужу.
«А могло бы быть и иначе», -
за твою я молилась душу.