Мартын и болотяник

   
   В недалёком царстве, в самом ближнем государстве стояло село. Из него три дороги вело: одна вокруг и… обратно, по второй ходить неприятно, третью песком замело.
   
   Домов десять стояло, да не суть. В самом ветхом, развалившемся жил Мартын (он его и развалил – остальное время доделало). И с детства у него так – самое простое дело до такого конца доведёт, что лучше бы не начинал. Бывает же так, что не везёт человеку – голод, неурожай, судьба, но не про Мартына это. От него все стихии, которые могли, бегом бежали. Пойдёт грядку полоть, морковь повыдергает, лебеду – оставит. Пойдёт овец пасти – волков накормит на год вперёд. Вообще «починить» и «доломать» не различал. Говорят дуракам счастье так о том и сказ. Время подошло, решил жениться. И не спрашивайте меня - зачем? Я только сказываю…
   
   Пошёл к попу. У него в селе у одного, дочка на выданье. Между нами: так самая Мартыну пара и лучше ей прынца не найти. Однако папа заупрямился:
   
   - Ты в уме ли Мартын, что б я такое сокровище без приданого тебе отдал? Если на вес считать пудов шесть выйдет. Неси сто рублей и забирай хоть завтра. На такой товар у нас до забора очередь.
   
   Он сильно то не кручинился, да откровенно говоря и о женитьбе забыл, но поехал за табаком в город и по одной из дорог в болото заехал. И болото такое гнилое, чуть не вся нечисть земли там кишит. Выходит болотяник и говорит.
   
   - Просто прекрасно (не знает чего несёт), мне как раз до звания чёрта не дослужиться. Пять душ нужно ещё христьянских. Твою заберу - четыре останется. Повезло, так повезло.
   
   - Ничего тебе не повезло. Слышал я что правила есть. Душу то небось меняют на что-то?
   
   - Ах да, но это - формальность. Бюрократические бумаги. Какой то идиот придумал, а впоследствии забыли вычеркнуть. Ну да ладно. Послужи у меня месяц. Если всю работу, что дам тебе – стерпишь, то убирайся восвояси и сто золотых в придачу (на дураков деньги дождём и вовремя). Ну а если нет – остаток вечности проведёшь в рабстве у царя моего Вельзевула.
   
   Очень уж горд заранее.
   
   Ну Мартын, сам заехал – не отвертишься. Пришли на хутор подгнивший. Болотница сразу обрадовалась.
   
   - Как удачно я замуж вышла, дорогой. Мама мне отсоветывала, но сердце чуяло – стану я с тобой чертихой и всякая дрянь будет мне поклоняться!
   
   Кто поумней так догадался наверное, чем дело кончилось? Сначала болотник послал его дрова колоть. Мартыну нипочём – сил девать некуда (там в уме недостаток). Наколол дрова за час и показалось:
   
   - Не может быть, что б задание такое лёгкое в исполнении. Наверное надо нечистому ещё дров – думает.
   
   До заката баньку по бревну раскатал, напилил и наколол. Стоит довольный. Нечистый вечером возвратился. Зелёные водоросли на голове поседели вполовину.
   
   - Ты это что? А?... – да слов нет.
   
   - Не видишь что? Дрова.
   
   Тот и хочет крик поднять, но враз смекнул, что сил надо на месяц вперёд набраться.
   
   - Баню изрубил? – водяница в себе держать не стала – да что б все люди на земле враз провалились. Их господь бог нам на погибель и создал.
   
   Второй день пришёл (а впереди ещё мноооого). Послали Мартына ковёр из моха болотного чистить. Он минут пяток с ним повозился. Лениво стало.
   
   - Проще надо быть – думает – брошу в болотину, заодно и постираю и быстро будет. Целый день впереди свободен.
   
   У людей неумных, мысль с делом идут рука об руку. Бросил. Потонул ковёр. А и горя мало. Хозяин вернулся вечером – поседел весь-весь, как узнал. Завизжал.
   
   - Что за дурак? Простое дело, ну самое простое поручить нельзя?
   
   Ну понятно дураку поручить нельзя, да и сам видать неумный. Решил выслужиться, а теперь и жизни не рад!
   
   Болотница за сердце.
   
   - Ковёр? Тот, за который восемьсот пиявок плачено? Из южной трясины привезенный, ручной работы? Я… - и в обморок.
   
   На третий день солнце над болотом осветило картину вовсе неприглядную. Поручили Мартыну лягушек пасти – упустил. Нет стада.
   
   К концу первой недели болотница только кричала.
   
   - Ай! Да что же это? Грешила я в жизни, да не столько.
   
   На вторую неделю стала, как-то удивительно нервозна и на каждый стук или звон дёргалась и повёртывалась. На третью неделю напротив была уже удивительно весела, и часто беспричинно вскрикивала.
   
   - Давай. Добивай. Ещё не вся посуда в доме кончилась.
   
   К концу третьей болотник совсем её у двери за подол поймал. Она с самого утра нарядилась во всё лучшее, платком повязалась.
   
   - Ты куда это? – заподозрил неладное. С чего б это ей наряжаться?
   
   - А в церковь. Воскресенье сегодня.
   
   - Ты в уме ли? Ты ж нечистая сила и там сгоришь.
   
   - Того и добиваюсь, а сил моих больше нет.
   
   Такое дело видя, скрипнул зубами, Мартыну вручил сто золотых, да сто сверху неустойку.
   
   - Извини. Не провожаю.
   
   - Ничего. Сам дойду.
   
   Ну конечно дошёл. И сразу к попу. У того от золота - просто радость.
   
   - Ох, дорогой зять. Называй меня отцом. Весёлым пирком, да за свадебку.
   
   Только дочка его привыкла к перинной изнеженности и к Мартыну в избу не пошла. Напротив поселился Мартын в поповский дом.  И началось там житьё невероятное. Попробовал батюшка, зятя пристроить к делу хоть какому-то. Куда там? Поднялся на звонницу – у колокола язык вырвал. Стал церковь сторожить – ночью лихие люди утварь унесли. К свечному делу пытался приспособиться – сарай сжёг. И ведь не со зла всё, а по самой необычайной простоте. И дом попа в самом скором времени стал ветхий и развалившийся.
   
   Так болотяник был наказан за гордыню, а поп - за жадность!