«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся…» Жаль, что я всерьёз не подумала об этом, когда несколько лет назад написала письмо президенту, призывая обратить внимание на малокомплектные школы. Разумеется, президент письмо это не читал, отвечали мне многочисленные клерки разных уровней, начиная с администрации президента и заканчивая нашими плесецкими. Благодарили за «чувства добрые», разъясняли трудное экономическое положение, жаловались на жизнь, но я и не могла предвидеть, какое продолжение за этим последует…
Разумеется, в те времена, да и сейчас, писала не одна я. Все мы, бывшие «совки», верим в то, что где-то наверху какой-то добрый дядя одним махом решит все наши накопившиеся проблемы, что добро обязательно одолеет зло и восторжествует, наконец, светлое будущее. Но чтоб так восторжествовало!..
Очень скоро с голубых экранов раздалось: «Мы должны давать детям качественное образование. Надо задуматься, все ли школы в состоянии его обеспечить». И чиновники задумались. Нет ничего страшнее задумавшегося бюрократа. Кажется, почти все нововведения последних лет так и возникли – из этой задумчивости. Лучше бы он, родимый, просто отбывал свои положенные часы, получал бы некоторую сумму за свой неподъёмный труд и шёл…куда ему требуется.
Одним словом, в отношении малокомплектных школ эта задумчивость разрешилась следующим образом: прежде всего, сократили количество классов-комплектов в начальной школе. Учителя, слегка провздохнувшие было за последние перед тем годы, вынуждены были снова вести по два класса одновременно или, если желали, отдельно, но без оплаты за данное добровольное деяние. Замечу, что на сегодняшний день в ряде маленьких школ один учитель начальных классов ведёт уже не два, а ЧЕТЫРЕ класса. Какой бы маленькой ни была школа, пусть по одному человеку в классе, всё же, по-моему, это из области фантастики. Любопытно было бы попросить какого-либо клерка, придумавшего сие, на практике показать несведущим, как возможно таковое осуществить. А ещё ответить на вопрос: «Вот это и называется качественным образованием?»
Разумеется, допустимо иное. Кое-где маленьких семи-восьмилетних человечков возят ежедневно в соседние школы или помещают в интернаты при них. Но об этом чуть позже.
Далее последовали сокращения часов в среднем звене. «Вы же достаточно умный человек, Вы же должны понимать, что это неэкономно: платить за такой маленький класс», - заметила заместитель начальника РУО, когда пару лет назад я возмутилась тем, что посреди учебного года хотели снять оплату за часы в одном из моих классов. Всё же возмущение подействовало: в том учебном году не сняли, так как не имеют права делать это без предупреждения. Сняли в следующем, и не только у меня, конечно. Мы согласились, потому что хотели сохранить школу, потому что понимаем: не будет школы – не будет со временем и деревни. Сколько уже их, заброшенных, стоит по России? Можно ли бесконечно допускать это?
Мы согласились, хотя у многих и свои дети есть, которых тоже учить, кормить и одевать нужно. На 1 сентября 2008 года у нас полностью не оплачивали работу в 5 и 9 классах, где учатся по два человека (да, мало, но ведь и они души живые!). Мы работали бесплатно. У меня, к примеру, в этом учебном году 12 уроков оплачиваемых и 11 бесплатных. А я не одна в школе работаю. Нам запретили вести ряд предметов, ранее изучаемых: экологию, ОБЖ, совместили уроки рисования, музыки, физкультуры, трудов, прекратили оплачивать ведение кружков и т.д. Представьте себе урок физкультуры, где учитель одновременно занимается с пятиклассником и девятиклассником. Конечно, обучение в таких условиях вряд ли можно назвать качественным, но разве нами придуманы такие условия?!
Я уже не говорю о том, что в школе не хватает самого необходимого. Нет средств на ремонт кабинетов, на питание детей, на учебники, которые должно бесплатно выделять государство, но вот выделяет почему-то только на бумаге. Никто даже не интересуется, где школа берёт деньги на мел, порошок, бумагу, на бензин, чтобы распилить дрова у кочегарки.
В 2004 году, не спрашивая нашего согласия, нас присоединили к соседней Самковской школе, сделав нас её структурным подразделением. Не скажу, чтоб это привело нас в восторг. До сих пор испытываю отвращение, когда в официальных документах вместо родного и привычного названия «Кенорецкая восьмилетняя школа» вынуждена писать МОУ «Самковская общеобразовательная средняя школа». Но и это мы пережили, лишь бы школа была, лишь бы её сохранить.
Ни один чиновник – ближний или дальний – не задумается над тем, что здесь, на месте, Петя или Вася в школу ещё ходит. Пусть в штопаном или даже драном, пусть в школе не обедает, а до дома на перемене бегает или в долг в школьной столовой кормят, пусть хоть с древним школьным учебником, да всё равно топчется каждый день на пороге школы. А за тридевять земель (пусть это и 10-17 км) так не отправишь. А родители Пети или Васи – безработные или того хуже – пьют без передыху. Значит, в другую школу Пете или Васе хода нет.
…Да разве есть до этого дело чиновнику? Своих забот хватает.
Ладно, пережили мы и то, что наши клерки от образования часто кричали: «Нет, такой Кенорецкой школы. Нет вас!» Мы-то знали, что МЫ ЕСТЬ. И праздники проводили, и спектакли ставили, и любили, как могли, наших детей. Знали: здесь-то мы их, даже самых слабеньких, хоть чему-то научим в родной школе. А там, в другой, в большом чужом классе, пропадёт, скорее всего, этот человечек, пополнит ряды двоечников. Дай Бог, чтоб я ошибалась…
Когда нас присоединяли, то уверяли, что таким образом школа будет сохранена. Вскоре и это забылось. Более двух лет назад нас начали пугать тем, что школе (здание построено в1987 году) нужен ремонт, а на период его проведения детей возить будут в Самковскую школу. Мы поняли, что за этим последует, и нашли помещения для временного размещения учащихся. Занимались там во время ремонта, затем просили чиновников приехать принять школу после него. Не приехали, сославшись на обилие дел. Но никто и не запретил нам вернуться в школу.
В 2007-2008 учебном году нас чуть ли не ежемесячно пугали закрытием школы. Правда, не на официальном уровне. Так, слухи. То один учитель из соседней школы скажет где-то, то другой. Обратишься в РУО, возмущаются до глубины души: «Речь не идёт о вашем закрытии. Хватит сплетни собирать». Кроме того, устно было сказано, что утомили мы высокое начальство своими письмами и т.д. Хотя, к слову сказать, письменно мы обращались всего лишь пару раз. Видимо, и этого хватило.
В конце года в соседней школе разразился скандал, вызванный сокращением финансирования. Вообще, в прошлом учебном году выяснилось, что не хватает средств в районе даже на зарплату учителям. Кто виноват, разбираться не нам. Но последствия отразились на нас и нам подобных.
Накануне последнего звонка нас посетила директор Самковской школы, предупредившая о возможных изменениях. На собрание пришли и родители. Дети, узнавшие, что школу могут закрыть, лихорадочно кинулись прибирать её, рассудив наивно, по-детски: «А вдруг понравимся и не закроют?» Площадку у школы ребята разрисовали и расписали цветными мелками: «Мы любим нашу школу. Не закрывайте её!»
Школу не закрыли, хотя сократили всё до предела, о чём я уже упомянула. Мы начали учебный год, но уже в октябре к нам приехала новая комиссия из Самкова – проверять состояние нашей школы.
Каким образом осуществлялась проверка? Посмотрели всю документацию, мелочно придираясь к деталям. Ладно, пусть. Обошли всю школу. Там, где видели прогнувшиеся доски (полы-то кое-где рассохлись), следовал приказ: «Вера, попрыгай!»
Вера, член высокой комиссии, добросовестно, с превеликим удовольствием, прыгала, где прикажут. В спортзале Вера взобралась на все шведские стенки, проверяя их качество, затем, следуя приказу, послушно подошла к канату.
– Вы и туда полезете? – засомневалась наша завуч.
– Я всё могу.
Ну, вольному воля. Однако Верины каблуки и некоторые собственные накопления не позволили ей это осуществить, после чего высокочтимая комиссия заинтересовалась, есть ли в школе аптечка. Комиссию повели в кабинет директора, где данная была им представлена.
– А где опознавательные знаки аптечки?
– Вот они.
– А где инструкция по пользованию аптечкой?
Череда вопросов, после которой одна из учительниц – членов комиссии – проговорилась: «А у нас в школе и вовсе аптечки нет»…
Заметим, что, путешествуя по нашей школе, многие члены комиссии восхищались ею: «Как у вас всё хорошо оформлено! Как у вас всё по-домашнему!» Даже зафотографировали, чтоб перенять опыт, наши стенды и т.д. (В школе немало творческих, инициативных людей, школа украшена резьбой по дереву, росписью – делали это и учителя, и ученики; традиция сложилась: выпускники оставляют что-то особенное, сделанное своими руками.)
Комиссия отбыла, а уже на следующей неделе мы узнали, что решается судьба нашей школы. 17 октября нам зачитали приказ, согласно которому с 1 декабря под сокращение попадают четыре учителя, а учащиеся 5, 6 и 9 классов будут ежедневно ездить на учёбу в Самковскую школу. По другому приказу с 1 сентября 2009 года в Кеноречье останется лишь начальная школа. Причём неизвестно, где именно. То ли детсад переведут в здание школы, чтоб оно не совсем пустовало, то ли начальную школу в здание детсада, которое требует серьёзного ремонта.
Что станется с учителями, никого не волнует. Начальник РУО, которому мы звонили, обещала, что будут соблюдены все юридические тонкости, будет решаться вопрос трудоустройства и т.д. Но приказ о сокращении уже издан! Неофициально, правда, сказано, что некоторых учителей в будущем трудоустроят в соседней школе, сократив коллег с недостаточным образованием. Между прочим, говорили и о сокращении той самой Веры, что так старательно прыгала…
О детях и говорить не хотят. Всё понимают, но ведь «во многих школах есть такой опыт». Как будет чувствовать себя маленький человечек, вставший спозаранку, чтобы успеть на автобус? Многие дети плохо переносят дорогу (а дороги весной ещё и переливает, и лесовозы идут по ним денно и нощно!). Интернат? Есть и он, да мест там мало, тесно, кормят лишь раз в день, даже ученики начальных классов вынуждены готовить себе завтрак и ужин сами. Интересно, хотелось бы нашим чиновникам, чтобы их дети так жили? Думаю, вряд ли.
МЫ ЕСТЬ. Мы хотим быть и постараемся сделать для этого всё возможное. Школа в наших краях открыта в 1875 году по решению местных жителей, а не властей. Кто должен решать, быть ли школе в Кеноречье?
2008 г.