Полковник всем пишет (денщик постоянно сжигает конверты в голодной печи)
И прямо с утра напивается пьяный, насилует память, угрюмо молчит,
Стреляет с двух рук по портретам на стенах, швыряет валетов и дам на сукно.
Бессмысленно стало допрашивать пленных, но вешать их тоже достало давно.
Полковнику хочется яростных схваток, мечтается с боем входить в города,
Но туч предзакатных кровавая вата стирает желанья его без следа.
На этом забытом войной полустанке, в глуши среднерусской унылой весны
Душа офицера проходит огранку – полковника мучают странные сны.
А в них петербургская копия неба в подпалинах звонниц и оспинах птиц,
На узкие улицы, словно с разбега, подтаявшим снегом упавшая ниц,
И тот же полковник, но в штатском и трезвый, бросает в Фонтанку осколки зеркал.
Но, вспорота солнца десятками лезвий, безумно хохочет больная река.
Поэтому тянутся руки к лафиту, едва спозаранку откроет глаза.
Полковник глядит исподлобья сердито на тонкой лучины случайный квазар
И думает. И не решается снова бойцам лаконично скомандовать «Арш!» –
Туда, где пока не отдали швартовы отёчные самки спасительных барж.
(14:15) 06.04.11.