Когда на улицах, мощенных камнем,
Был в моде звонкий стук копыт.
Когда мужчина с тростью, статный
Под бакенбарды был побрит.
А женщины, бродя по рынку,
Искали для наряда шелк
И, положив его в корзинку,
Просили сладостей мешок.
Тогда и жил тот самый странный,
Но очень добрый весельчак.
Да, он не просто был забавный,
А даже редкостный смельчак.
Порой бывало над бульваром
Он сцену делал два на два.
Цеплял ту сцену он канатом,
Что точно стоило труда.
Под мелодичную шарманку
Вмиг собирал толпу зевак.
Швырнув мальцу для сбора шапку,
Он танцем радовал аншлаг.
Он танцевал с таким задором,
Что ты и сам бросался в пляс.
Плясали даже за забором,
Мужик - гопак, а пары – вальс.
Под те удары башмаками
Душа летела в небеса,
Хотелось слиться с облаками
И протереть от слез глаза.
«Да он же мастер в мире танца!» -
Кричали люди наперед.
«В одеждах, словно оборванца,
Душа ведь гения живет!»
Не соблюдал в нарядах моду,
И зачастую был босым.
И получал бывало в морду
За то, что крал у тех часы.
Но как он делал те движенья,
Как отбивал он четкий такт?!
Тем заслужил он уваженье,
Хоть был и редкостный чудак
Да, ведь и есть чему учиться -
Задору детскому его.
Ему бы в ноги поклониться
За то, что он дарил тепло!