Ей снился сон: она пришла к кончине.
Ей двести лет, и сноб, и сквернослов.
Ее любили умные мужчины, за исключеньем парочки ослов.
Она любила пламенные речи.
Любила розы, творчество и сталь.
И даже в зарослях соломенной картечи ее зампомнил бабушкин хрусталь.
Потом она ушла, сама не зная.
Как будто в пламени невидимом сгорая.
И оставляя за собой мазки засохших красок.
Тот пюсовый для страсти и насмешки.
Небесную лазурь - для слез.
Барвинк для сквозняка.
А яростный сапфир для тех, кому после нее смотреть в ее глаза.