Шёл солнечный дождь, пробиваясь по капле
Сквозь тучи планктона.
Клешнями толкали отшельники сакли
В час рачьего гона.
Усами касались друг друга брезгливо,
Сквозь зубы судача:
«Опять двадцать пять – не туды сунул рыло,
Икра где же рачья?»
Над ними кружились большие креветки
С повадками грифов,
Хитин обдирая об острые ветки
Коралловых рифов,
Лавируя чётко меж россыпей мидий,
Барахтаясь в тине,
Стрекал избегая на красочных нитях
Коварных актиний,
Икру поглощали, сдирая с багряных
Стеблей филофоры,
Что съесть не сумели – калечили рьяно,
И трупиков горы
Рачков нерождённых, на дне возвышались...
А в саклях рыдали:
– Накрой же креветок волос чёрной шалью,
Богиня-мать Кали!..
... Аз есмь старый краб – созерцатель, философ,
Известный учёный,
Трактат написавший о метаморфозах
В воде кипячёной,
К рассудку взываю: «Нажрались от пуза –
Не клюйте напрасно!
Мы выходцы все из Морского Союза,
Все ракообразны».