Комната. Стены почти что белые.
Листьев ли шум ли
в музыке радио.
Мало ли
было ли –
слева
пело ли…
Легкий диагноз – кардиоссадина.
Просто пространство.
Пресное присное.
Прелая мысль, как бензин по улиц
лужам.
Ружье – предисловье выстрела.
Нужен
не мертвый, а след от пули,
ценник на форзаце.
Это вкратце об Алфавите в суперобложках.
Даже у школьника в раннем ранце
плотно родителями уложена
вся Вавилонская Библиотека.
В полках соседей –
скрутки к махорке.
Горький полынный оттенок века:
Путь Федерико Гарсиа Лорки до холодильника –
Вермут Бьянко.
Все, что нам надо – тьма за оконцем.
Саморефлексия в форме пьянки –
Долго ли плыли мы в Город Солнца ли?..
Мы – это кухонный призрак вечности.
Мы – это ты и я: квинтэссенция.
Души как переучет конечностей:
все ли на месте, здесь ли сердце ли?
Кризис разумного эго атома:
tabula rasa:
душа из книжек. –
Навык горения кем-то спрятан
в свойстве горючести.
«Ты все ближе»…
Пробуешь чай, предвкушая Токио;
моешь посуду, заполнив паузу;
перемещая мысль до точки от-
счета, мешаешь Сastrol и Sauza.
Можно задуть пару звезд на радостях.
Можно трубить в барабаны сердца.
Стимул деления – в сумме разностей,
множимых памятью в ритме скерцо.
Геометрическая прогрессия проб и ошибок –
крупинок соли: чувство, гранимое в гранях Цельсия,
бледная смесь о любви и боли.
Тени ли, полдень ли, все путем ли.
Путь – это личный опыт забытого.
Не разгребая лучом потемки,
Не получается быть убитыми.
Не различить, где фитиль, где искра.
Не перепутать огня с зефиром.
Все подгоревшее слишком близко к почве –
израненной корке мира.
Я – не прошу задубевшей совести.
Ты – не рассчитывай на бессмертие.
В формуле «мы» –
элемент условности,
словно зефир
на сюжетном вертеле…
Комната.
Стены едва ли белые.
Музыка – скрежет – медь динамика.
Дважды ли думал,
верно сделал ли?.
Слово –
холодная смерть Титаника
Мысли.
(2010)