Взгляд отчужденно смотрит в темноту,
Пытаясь зацепиться за объект,
Я в глубине покоя не найду,
Мне нужна гладь и мысленный проспект!
На чашу у весов кладу острог,
Он мой, и я одна в его стенах,
Он мил мне, дорог сердцу, но он мог
Бы вызволить наружу темный страх?
Но нет. Кладу на чашу пир и смех,
Людей толпу, ломящуюся в дом,
И звон бокалов, и возможно тех,
Кто жаждет оставаться снова в нем.
Мерцают в темноте мои весы,
Качаются, плечами поводя...
И будет так до утренней росы,
Пока я не сниму кладь, уходя.