Петля затянулась на шее,
Упал, громыхнув табурет.
И хроника жизни промчалась,
В мгновение сжав сорок лет.
В конвульсиях ноги и руки,
Тряслись как осиновый лист.
Предсмертные, страшные муки,
Шёл горлом чудовищный свист.
Мозг гиб, подуставшие вены,
Наполнившись кровью рвалИсь.
И сгустки желудочной пены,
По шее, за ворот лилИсь.
Глаза покраснев закатились,
На грудь выпал синий язык,
А в двери стучали, ломились,
Но хрустнул под весом кадык.
Предательски сфинктер раскрылся,
Наполнив зловонием штаны…
Пусть страшной ценой, но он смылся,
Из проклятой богом страны.