«…Раскаяние приходит тогда, когда ничего уже не ждешь. Когда жизнь, вроде бы вошедшая в обыкновенное русло, размеренно расплывается в череде будней. Именно тогда ты оборачиваешься и вдруг видишь, что ничего нет. Что после тебя на свете не становится лучше или хуже. Просто ты идешь. Проходишь. Бесследно. Копошась день ото дня в каком-то непонятном невидимом потоке. Ты останавливаешься и становишься уже не собой. Точнее четче ощущаешь, что ты, тот самый, та самая, увы, стерлись. И от тебя остается лишь флакон, пустой, потертый, который пытаются чем-то заполнить все те, кто входит в твою жизнь. Переставить с полки на полку. А ты - выдохся. Ты не чувствуешь себя лучше или хуже. Слабее или увереннее. Ты просто исчез.
Именно тогда приходит наказание. Оно выражается в пустоте. Без боли – тебе словно делают долгосрочную анестезию, и ты теряешь ко всему вкус. Без страха. Просто в пустоте… Ты сидишь и молчишь! И не понимаешь, что опять не так? Но всё - не так. Равнодушие... Вспоминаешь все свои ошибки… Пускаешь к себе на порог дома Память, ее сестру Ностальгию. И именно тогда приходит Раскаяние… Бледное, смутное. Робко выглядывающее из-за плеча Памяти. Ты не сразу его узнаешь. Ты с ним знакомишься. Как в первый раз. Болезненно и с опаской. Представляешь его своей сестре – Совести. И каешься… Встаешь на колени, при случае жалуясь на окровавленные избитые ступни… Ведь ты всю жизнь шел, падал, поднимался! Снова падал…. Но когда-то и тебе приходилось кого-то растаптывать или ты просто так хотел – ты толкал кого-то в яму, по собственной прихоти…. Потому что так считал нужным. Для себя. Для обретения собственного иллюзорного счастья, сгоравшего спустя самое короткое время. Страсть! Не любил тех, кто так любил тебя… Не прислушивался, не ценил, спешил и глотал воздух жадными порциями, будто завтрашнего дня и быть не могло. И так, однажды, не послушав собственное сердце, построил свою жизнь- другую. Ты бросаешься в сомнения, но слишком поздно… И вот оно – Раскаяние стоит перед тобой в полный рост! Ты чувствуешь себя маленькой фигурой на шахматном поле, раскрытом перед Гулливером… Кто были все остальные: пешки, короли, дамы? Декорации… Живые декорации… И только тогда ты понимаешь всю сладость и горечь своих прожитых дней…
Ты просишь прощения, плачешь, думаешь о смерти, прощаешь себя, вспоминаешь, наконец, о Боге, молишься, благодаришь… Успокаиваешься. И все, все последующие дни, оставшиеся, уже ведешь себя иначе. Доживаешь. Тише. Спокойней. Вдумчивей. Пытаешься заново, по-другому, другой любовью полюбить тех, кто рядом. Начинаешь что-то ценить. Каждый миг, помня о той внезапной встрече. С раскаянием. С Совестью. С самим собой».
/ из заметок "Квадрат реальности" /
2010 г.