Мир, в котором мы все кувыркаемся,
сумасшедший, конечно, но в нём
также роза твоя распускается
и любовь расцветает огнём.
Подожди, доживи до тринадцати,
и услышишь, как змей шелестит.
Но увидишь подвески акации
и услышишь шептанье ракит.
И тогда, если в пору не скурвишься,
чистым юношеским пропоёшь:
«Я люблю тебя, мир, пусть ты хмуришься,
я люблю тебя в солнце и в дождь!
Эти реки, поля лебединые,
этот светлый и вечный простор,
и дороги былинные, длинные,
и вечерних огней разговор!»
Пропоёшь, и не сможешь уйти уже
в чёрный, мрачный и скучный Аид,
где сам царь утомлённый сутулится
и народ покорённый лежит.