Почему-то она села напротив меня - в электричке было свободно. Маленькая, шустрая, лицо в добрых морщинках. Они светились солнышком. А глаза...Глаза - истинные васильки. Я и подумала: "Глаза России". Видно, поговорить захотела. Внучка с ней была молоденькая да паренек, жених, наверное. Они сидели отдельно, ели мороженое, весело смеялись. Им не до бабки . Надоела, наверно, за день. Но они молодцы: в больницу ее возили, зрение проверять.
А имя у бабки особенное. Антонина. Я вспомнила, что в ее годы имя это было модным, как платья из крепдешина. Антонина...
Электричка мчалась, пассажиры тихонько переговаривались, и под эту привычную мне с детства музыку бабка рассказывала про свою жизнь. Долго работала на заводе, вся жизнь в заботах. Да и по рукам было видно: натруженные. "Красивая была"! - с гордостью проговорила она. Конечно, из-за васильковых глазок не один парень,наверно, увивался. Муж на фронте погиб. Детей одна растила. Под старость счастье выпало: посватался к ней пенсионер. Да не простой, начальник бывший. Любил...Жили душа в душу. Да недолго - помер. Ласково так о нем отзывалась. Не пил, не дрался. И говорила, говорила...А я размышляла, не больно дети-то и внуки слушают исповедь старого человека. Кому они нужны, старики? А у Антонины квартира была,она ее внучке подписала, вот молодежь и смотрела за бабкой. И не было в ее рассказе ни жалоб на жизнь, ни сетований, а был какой-то свет в васильковых глазах, в душе ее русской...Истинная Россия...