Высится коло, желтое, жаркое, жгучее и не щадящее плоть.
Этими, может, пустынными арками как-то ходил одинокий Господь.
Этими, может, большими каньонами овый гуляет и сходит с ума,
Бродит меж змеями и скорпионами, плавится смагой былая басма.
А у нас тут колышется в светлой степи
Густогривый, пушистый бесцветный ковыль.
Аже волки и воют, то лишь на цепи
Воспевают свободой объятую быль.
Костром гонимы и ветром любыми,
Спускаются тучи на свой черед в дождь.
Народ беседует: кто здесь ведает,
Зачем же скитается посолонь вождь?..
Встретил экзарх на пути иноверцев и понял, что сам балвохвальствовал зря -
Утром родилось вдруг заново сердце, и встала на западе чудо-заря.
Утром родилось вдруг новое слово, и сгинуло в мыслях привычное "Аз",
Этим лишил балвохвальского крова странника новый неведомый Глас.
Принесет этот Глас нам мудрец в тихий край,
И завертится пыль, попадая в глаза.
А пока пусть плетется языческий рай
Виноградной лозой под росой в небеса.
Костром гонимы и ветром любимы,
Сбредаются люди единые вновь.
Богам - прощанье. Одно признанье -
По-прежнему верится только в Любовь.