Они воевали пять лет. Они рвали джруг друга на части, выдумали безжалостные ходы, стреляли в упор и сбрасывали на вражеские города бомбы, чаще всего атомные, чтобы ничего не осталось, чтобы ничего не смогло прорваться наружу, чтобы не грело солнце и не расцветали цветы. А когда заканчивались боеприпасы, они переходили на рукопашную. И бились. До потери сознания, разбивали вдребезги все, что было им дорого. Они любили друг друга. Они воевали пять лет.
Первой начала она. Она всегда начинала первой. Его светлая вселенная постепенно превращалась в ад. Каждый ее выстрел, наносил ему раны, не совместимые с жизнью. Каждый ее выпад он не в силах был отразить достойно и поэтому медленно становился чудовищем. Она выходила на охоту и знала, каждый раз знала, что так или иначе она победит. Она смотрела ему в глаза, улыбалась и знала. Понимала – он думал, это он одержал победу, когда она лежала перед ним растрепанная, задыхающаяся, изнемогающая. Ее глаза улыбались, она светилась, она ликовала, она позволяла ему побеждать и тем самым выигрывала битву за битвой. А он опускался на дно. Туда откуда не возвращаются. Все его планы, стратегические задумки, все его победоносные залпы она обрывала взмахом руки.
Он никогда не знал, что она придумает завтра, с чем придет. Какие бедствия принесет ему ее новая игра. Ждал и надеялся, что в следующий раз будет уже не так больно. Его мир кипел, взрывался, выплевывал в космос струи огня, небо затягивало тучами, но дождь не проливался на его несчастные земли, вода уходила, был голод, была разруха. Он метался в стенах своего замка, он рвал и метал. Он был взбешен, просто не знал, что делать. Как остановить неразумную, убивающую себя и его, чтобы было не скучно. Межалпланетные торговцы не осмеливались заходить в порты угрюмого владыки. Они знали – это умирающий мир. Они уже видели как она разрушала другие миры и не хотели попасть под горячую руку. Им было страшно. Страшно прийти и предложить свою помощь. Они наблюдали издалека, чтобы потом, когда все утихнет и он не сможет сопротивляться, забрать все что останется от ее набегов. А там было что брать. На этой маленькой, веселой планетке.
Она расцветала, хорошела на глазах, наливалась зеленью листва на ее деревьях, розовели облака в закатном зареве. Ветры уже не были такими морозными и смертельными, как раньше. С каждым поражением противника она набиралась сил. Не в домек было никому во вселенной, что она не умеет по другому, что только разрушая она может жить. Только сея панику и злость в чужих мирах она способна смеяться, только после одержанной победы ее изможденные поля, моря и города смогут хоть немного восстановиться. Такова была ее природа, природа алой воинственной планеты. Она пожирала всех и вся, гордилась своей неотразимостью, своей красотой, она даже умела быть доброй, отпуская хозяев разоренных земель. Она не брала пленных, а если случалось кому-то чужому прибиться к ее армиям, она безжалостно выбрасывала негодяя в открытый космос и там уж ему приходилось плохо.
Он отдал бы ей все. Все, что имел. Все свои сады и растения, все свои ископаемые полезнве и не очень, всю свои влагу, все, чего бы она ни пожелала. Он подарил бы ей миры, целые, прекрасные, созданные им самим. Он растерзал бы любого, кого осмелился обидеть ее, он любил ее, любил с того самомго момента, когда она ворвалась в его жизнь. Но разве ей это было нужно?
Нет, она вихрем пронеслась по нему, сорвала все планы, рзрушила все надежды, убила всех и вся, чтобы остаться жить. Чтобы продолжать свое существование в одиночестве, она разтерзала его. Так умеют стрелять только любящие и любимые. Попутно она разорила несколько планет помельче, это было не сложно, стоило только пару раз улыбнуться и все становилось понятно. Но он. Он бесил ее, выводил из себя – слишком долго держался, слишком быстро зализывал раны. Слишком много в нем было всего и просто так он бы не сдался ни за что!
Он терпел, не хотел ей отвечать, потому что так уже было, потому что он тоже умел. Драться. Он не хотел. Видит Бог не хотел. Закрывал лицо руками, чтобы не видеть разоренных городов и болеющих людей своей страны, он плакал. По ночам. Когда никто не видит, он спрашивал ее «за что?», он кричал в пустоту, угрожал, умолял остановиться. Она ликовала, казалось еще немного надавить вот тут, и все, он приползет к ней ободранный и жалкий и она посмеется над ним, похохочет вдоволь. Но он не сдался. Не привык уступать.
Война длилась уже два с половиной года, война истощила ее. Ей было сложно, становилось труднее находить в себе силы, планета снова начала увядать. Солнце уже не грело так сильно, небо постоянно затягивали тучи и почти не получалось их разгонять. Она устала. Ей уже не хотелось рвать, стрелять, бить, не хотелось продолжать эту войну. Она думала, что однажды она придет к нему, уронит голову на его крепкое сильное плечо и останется с ним. Она даже мечтала втихаря, чтоб никто не увидел, что их планеты, их миры, такие разные миры, станут одним. Красивым большим и добрым миром, где всем будет место, где все будут счастливы. Она дала им обоим передышку. Она остановилась. Впервые в жизни она перестала разорять, впервые она предложила мир. Он согласился.
К тому моменту его уже накрыло сумасшествие, он уже был чудовищем, когда обнимал ее, когда ласкал, когда был счастлив. Он уже не мог остановиться. Ему было все равно. В самой глубокой точке его планеты поселился маленький голодный зверь, который рвался наружу, который пожирал его изнутри. Он закрылся, заперся от всех, и от нее. Он не выходил на улицу, не обходил свои владения, не занимался планетой, он ушел. Ушел туда где не было ее. Он вырастил у себя в замке черную дыру, он холил и лелеял ее, эту дрянную чертовку, которая убивала его.
А та, другая, которая развязала войну, рвалась туда, к нему, пыталась пробиться сквозь возведенные стены, билась в истерике, скрипела зубами, падала от усталости, но вставала и снова рвалась к нему, прорывалась. Бросила все силы на то чтобы он снова жил. Был. С ней. Последние силы. Ее последние силы ушли на то чтобы позволить ему растоптать ее. Чтобы он почувствовал радость победы и захотел вернуться в их почти идеальный мир. Она разрешила ему издеваться над ней как тому было угодно, она позволяла все. Все чего ему хотелось. Его игры не были и половиной того, что делала она, его игры были страшнее. Она завяла, усохла, она умирала. А он не отпускал ее, нет, он еще не насладился ее стонами, еще немного, еще чуть-чуть. «Ты убиваешь меня!»: кричала она когда он давал ей возможность говорить. Он только кивал и улыбался. Он вкапывался в самую глубь, туда, где теплилась ее слабенькая жизнь, туда где хранилось самое ценное - ее душа. Он грязными лапами вырывал оттуда все, все, до чего мог дотянуться. Он жег, уродовал, насиловал и был доволен. Он убивал. Медленно, наслаждаясь каждой минутой ее агонии.
А когда видел, что она действительно скоро умрет, давал ей отдохнуть пару минут, чтобы продлить удовольствие. И снова начинал сначала.
Она умерла. Ее не стало тогда, когда он насытился полностью, когда залил грязью обе планеты, когда забрызгал кровью два мира, когда взглянул на свое отражение и понял, что он – чудовище, когда посмотрел на нее и взревел от горя. Ее не стало в тот момент, когда она поняла, что в очередной раз победила. Она всегда побеждала. Ее смерть была дивной. Она взорвалась. Боль, которую она терпела ради него, чтобы он проиграл, страх, в котором она жила, ненависть, которую она питала к нему и ее любовь из-за которой она умерла. Все это сжалось на мгновение. Все это смешалось в ней и взорвалось, рассыпавшись на миллионы осколков. Она подарила ему самую яркую свою улыбку и умерла. А он стал разорять миры в память о ней. И никому не было пощады. Только он не сможет умереть так, как она. Потому что так любить планеты способны только единожды.
17.11.2008г.